Чушка маялся бездельем уже второй месяц, от тоски включал караоке и выводил неверным голосом приевшиеся шлягеры. Даже ночью включал, и соседи снизу ругались и грозились вызвать милицию. На эти угрозы Чушка не реагировал, знал, что менты не очень-то захотят отдирать ночью задницы от теплых стульев только из-за того, что кто-то там громко завел музыку. Самое большее — посоветуют написать заявление участковому. Соседи до завтра успокоятся, и желание ссориться с Чушкой у них само собой рассосется. Вон как они шарахаются, когда он, Чушка, неспешным шагом топает по лестнице, в магазин направляется или еще куда. А че, внешность у Чушки располагающая, как-то даже слышал, что скандальная соседка его трехстворчатым шкафом называла.

Скучно. Может, позвать кого, лениво размышлял Чушка, облокотившись на поручень лоджии и тупо таращась во двор, кишащий крикливой детворой. Может, и позвать, веселее будет. Хотя в прошлый раз эти свиньи всю квартиру заблевали, Любка еле отмыла, а потом он еле от нее отделался, потому что после этого она возомнила себя тут чуть ли не полной хозяйкой. Пришлось пинка под зад давать. И все же воспоминание о последней коллективной попойке его несколько оживило, потому что тогда же малолетки, которых откуда-то приволок Бурый, заблевали и соседскую лоджию, а там как раз бельишко сушилось. А во всем остальном… Малолетки эти оказались жуткими неумехами, пришлось их еще ночью выставить.

А потом Чушкино настроение жутко испортилось, и он окончательно и бесповоротно передумал кого бы то ни было звать. А все потому, что на ум пришла та давняя история, когда он лоханулся как последний валенок. Прошло уже больше двух лет, а события той весенней ночи были свежи в его памяти, как будто только вчера приключились. И девка та проклятущая стояла перед его глазами как живая, такая аппетитная, стерва. Юбка чуть не до пупа, буфера из кофты сами вылезают, глаза пьяные-пьяные. Он тогда уже предвкушал удовольствие, а потом вырубился в один момент, и с приветом. Когда прочухался по утрянке, поверить не мог, что это все с ним произошло, что это его, Чушку, так элементарно, можно сказать, без затей, кинули. От клофелина и от злости его потом еще два дня шатало.

Обчистила она его, конечно, капитально, но больше всего он переживал из-за того, что так попался. Сам не свой был, неделю дежурил в том местечке, где они с той девкой случайно стакнулись. (Это тогда он подумал, что случайно, а она, конечно, вела там охоту.) Подключил приятелей, чтобы невод раскинули, может, попадется золотая рыбка. Все зря, больше она Чушке не попалась, тертая была, профессионалка.

Чушка грязно выругался и сжал кулаки: эх, встретиться бы им на узкой тропинке! Сбоку тут же возникла голова соседки слева — старушенции в сизом перманенте. Голова укоризненно поджала губы.

— Да пошла ты… — беззлобно напутствовал ее Чушка и ретировался на кухню. Вопрос о том, чем себя занять, на ближайший вечер оставался открытым.

Как назло, от Буханки тоже ни звонка, ни весточки, провалился куда-то с концами. Чушка сам несколько раз звонил ему на мобильный, хотя такого уговора у них не было, но попадал в пустоту. Отключил он его, что ли, свой мобильник? Эх, похоже, зря он на Буханку надеялся, ничего там не выгорит, а Чушка так рассчитывал, что нехило пристроится.

Пожрать бы, кстати, неплохо. Чушка заглянул в холодильник и поморщился: пусто, если не считать бутылки пива, а ведь только вчера, кажется, набил его до отказу. Впрочем, чего другого, а похавать Чушка любил, и не только потому, что звучное прозвище обязывало. Собственно говоря, на это у него уходили все заработки, немалые, но, к сожалению, крайне нерегулярные. Особенно в последнее время. Иногда ему даже приходило в голову, что все пошло наперекосяк после того, как эта крашеная стерва подмешала ему в выпивку клофелина, черт бы ее драл…

В конце концов Чушка натянул джинсы и футболку, сунул ноги в растоптанные кроссовки и, прихватив с собой пару пластиковых пакетов, отправился в магазин за жратвой. Ближайший гастроном, как нарочно, был закрыт на перерыв. Чушка прошвырнулся вдоль длинного ряда продовольственных палаток, купил кое-что по мелочам и после некоторых раздумий двинул дальше, в сторону проспекта: делать-то все равно нечего. Не то чтобы он искал приключений, просто втайне надеялся встретить какую-нибудь знакомую рожу, с которой можно было бы выпить пивка и перекинуться словечком. Как назло, ни одна сволочь не попалась.

Завернул еще в один магазин, поглазел на свежих карпов, бьющих хвостами в бассейне, чуть не сподвигся купить пару-тройку рыбин, но потом передумал — возиться неохота. Решил ограничиться колбасой, помидорами и сыром. Возле прилавка с овощами он с ней и столкнулся. То есть не в прямом смысле столкнулся, потому что она его не заметила и спокойно продолжала гладить упругие бока похожих на муляжи болгарских перцев. Дотошно приценилась к баклажанам и огурцам, но так ничего и не купила. Только пачку печенья в соседнем кондитерском отделе.

Она, неужели она, до последнего не верил собственным глазам Чушка, застывший с открытым ртом посреди магазина. Может, обознался? Главное, ведь только что вспоминал, бывает же так! Но похожа, черт! А девица сунула пачку печенья в плетеную сумочку, свободно болтавшуюся на ее плече, и вихляющейся походочкой направилась на улицу. Чушка — за ней, только через другой выход. И пока она неспешно шагала вдоль витрин, он успел очень хорошо рассмотреть ее через до блеска надраенное стекло — по крайней мере в профиль — и окончательно уверился: она это, она! Теперь никаких сомнений.

Девица же тем временем поймала левака — грязно-белые «Жигули», чуть было снова не оставив Чушку с носом. Испугавшись ее потерять, Чушка стал размахивать руками, как ветряная мельница. Это точно был его день, потому что буквально сразу же в двух шагах остановилось такси.

— За тем «Жигулем», — выдохнул он, загружаясь со своими авоськами на переднее сиденье, и пояснил покосившемуся на него шоферюге: — Больно девушка понравилась.

Ехать пришлось совсем недолго, минут десять, наверное, поскольку девица выпрыгнула из «Жигуля» возле типовой кирпичной шестнадцатиэтажки, в ней же она и скрылась, пока Чушка расплачивался. Но тут уж он не паниковал, знал, никуда она не уйдет. Быстренько навел справки у околачивающихся возле подъезда старушенций, что это за симпатуля сей минут мимо прошмыгнула. Те охотно и бесхитростно доложили, что симпатуля снимает квартиру на пятом этаже. Чушка рванул было в подъезд, потоптался у лифта и снова вышел на улицу.

Нет, не так он с ней будет разбираться, не в спешке. Сначала подготовится к встрече, чтобы получить удовольствие по полной программе. А завтра, завтра он придет сюда вновь.

* * *

Ну, это точно был его день, точнее вечер, потому что еще с утра все выглядело как-то сумрачно. Вторая удача состояла в появлении Буханки. Он позвонил в дверь как раз тогда, когда проголодавшийся Чушка наскоро соорудил себе яичницу из пяти яиц и нарубал бутербродов с колбасой.

— Буханка, ты? — обрадовался Чушка, отпирая дверь.

— Ну я, — глухо отозвался Буханка.