Все, кроме психолога и судьи, покинули кабинет.

О чем говорили, слышно не было. Только отдалённые голоса за дверью о чём-то спорили. Игорь беседовал с юристом, а я просто молча стояла у стены, стараясь не смотреть в их сторону.

С чего Тихомиров такой вдруг оказался добряк? Не против он соверешенно, чтобы и я тоже переехала к нему. Горю желанием просто! Но похоже, что выбора у меня нет. Судья прислушалась к Игорю, она хочет сделать как лучше ребёнку, а условия в доме отца значительно лучше, чем в моей ипотечной двушке.

Приспичило ему, чтобы Богдан жил с ним! Мог бы общаться с сыном и иногда забирать, я не против, нет же — упёрся лбом… Тем более, судья знает, что квартира пока ещё не моя, да и работу я пока не могу найти другую и перебиваюсь подработками — так себе мать. На моём фоне условия, что предлагает Игорь, действительно кажутся хорошими.

Вот ведь жук хитрющий. Не даром он у руля среди огромных концернов. Мозги у него работают отменно. Никогда не думала, что он пустит их против меня и как паук оплетёт паутиной. Даже возразить ничего не дали ему. Мне давали слово вначале, и я сказала, что хотела бы остаться с Богданом дома, нам там привычнее, комфортнее, а переезд всё-таки стресс. Но кажется мне, что Мария Николаевна не прислушается ко мне…

— Проходите, — выглянула в дверь психолог.

Мы в полном молчании снова уселись по своим стульям, и судья взяла на себя внимание:

— Итак. Решить ваш вопрос сегодня мы не сможем. Я думаю, вы это понимаете. Заседание будет перенесено. Через три месяца мы встретимся снова здесь, и тогда будем решать, с кем из вас будет жить ребёнок. Я сразу скажу, что по-прежнему не склонна передавать Богдана в руки Игоря Сергеевича без матери. Но когда мальчик привыкнет к отцу и его дому, вижу возможным забирать его иногда папе в свой дом без сопровождения Веры Алексеевны. Так же вам необходимо найти общий язык, ребёнку должно быть комфортно с вами обоими. Я воспользуюсь предложением Игоря Сергеевича о переезде в его дом не только мальчику, но и его матери. Вы будете жить вместе эти три месяца до следующей встречи. Будете учиться общаться втроём, быть семьёй хотя бы для ребёнка. Позже может быть принято решение о том, что вы получите возможность разъехаться, если захотите, но к тому моменту между вами не должно быть склок, должны царить мир и понимание. Раз вы не можете помириться сами, то вас помирим мы. Всё понятно?

— Да, Ваша Честь, — тут же ответил Игорь.

Я же была решением не очень довольна, но это всё же лучше, чем если бы Мария Николаевна бы решила, что Богдана нужно отдать Игорю без меня. Спорить с ней я не решилась. Я пока вообще не могла понять, как мне к этому относится, и просто молча кивнула.

— И ещё, — подняла она голову вверх и посмотрела на нас обоих. — Предупреждаю: если вы так и продолжите делить ребёнка и травмировать его после совместного проживания на одной территории, и не придёте к мирному существованию, я лишу прав вас обоих и отдам мальчика в семью, где атмосфера здоровая и дом не хуже, чем у вас, Игорь Сергеевич. Это тоже понятно?

Наши лица вытянулись. Мы переглянулись. Судя по взгляду Игоря, он об этом дополнении к решению судьи тоже не знал…

— Ваша Честь, вы серьёзно намерены это сделать? — спросил Тихомиров.

— Нет, просто так сказала, чтобы вас попугать, — рявкнула она и строго уставилась на него. — Кроме вас ещё много дел. Я не собираюсь с вами встречаться в течении десяти лет, пока вы никак не можете договориться между собой. Я лишу Богдана вас обоих, если вы, наконец, не поймёте, что ребёнок всё же важнее всего остального.

Она встала со своего места. Мы тоже все поднялись со своих стульев.

— Приказ получите и секретаря чуть позже. Вам позвонят. Так же проинструктируют заранее о следующей встрече. Очень надеюсь, что она не будет столь печальна, с лишением прав вас обоих. Всего доброго.

Судья взяла свою папку и вышла за дверь. В кабинете повисла тяжёлая тишина. Даже психолог открыла рот. Похоже, не только мы с Игорем не ожидали подобного решения…

Дверь хлопнула, и я вздрогнула, выпав из своих мыслей. Меня захватил шок после слов судьи о лишении прав обоих родителей. Я испугалась. Не знаю, насколько это может быть правдой.

— Что ты натворил, Игорь? — накинулась на него. — Доволен теперь?

— Погоди, — прервал он меня. — Это реально? — спросила он у юриста.

Я тоже замолчала и вытянулась струной в ожидании ответа. Он поправил воротник и ответил:

— Ну вообще всё реально, в принципе. Все статьи пишутся так, чтобы при желании можно было найти лазейку. Но тут маловероятно. Должны быть очень тяжкие преступления по отношению к ребёнку, чтобы обоих родителей лишили прав. Я думаю, судья это сказала, чтобы вы…задумались.

— Так я и думал, — произнёс Тихомиров скорее сам себе. — Так что не паникуй раньше времени, Вера. И не забывайся.

— У меня ведь нет причин, правда же?

— Нам нужно поговорить. Не здесь. Идём.

— А где?

— В машине. Без лишних ушей.

Упрямо сложила руки на груди:

— Боишься, что тебя здесь услышит судья или психолог?

Он подарил мне колючий взгляд и промолчал. Встал на ноги и пошёл к двери. У неё обернулся:

— Вера, не упрямься. Пойдём. Ты ведь хочешь знать о моих планах на Богдана?

— Я никуда с тобой не пойду. Ясно? Говори тут.

Игорь поджал губы. Он начал злиться. Ну и пусть.

— Иван Анатольевич, — обратился он через плечо к юристу. — Пожалуйста, выйдите и проследите, чтобы никто сюда не зашёл.

Мне стало немного неуютно, но ведь не будет же он устраивать беспредел в стенах суда? Поговорить действительно необходимо.

Мужчина вышел и плотно прикрыл дверь за собой. Я глянула на Игоря, подняв вверх подбородок.

— Я не согласна. Буду обжаловать.

Тихомиров вернулся и сел на стул напротив меня.

— Ничего не выйдет, — равнодушно ответил мужчина.

— Почему это?

Он придвинулся ко мне ближе и заглянул в глаза:

— А ты себя уже хозяйкой положения почувствовала, да? Всё останется так. Потому что меня решение судьи устраивает.

— Мы уже увидели, что ты не всесилен.

— Это ты так думаешь. Я ещё даже не пытался ничего сделать. Судья сама приняла такое решение. Но это не значит, что я не могу повернуть дело иначе. Ты ведь работала практически на меня. Разве ты не знаешь, что кое-что я всё же могу?

Ну вообще-то не было ещё ни одного проигранного дела со стороны Игоря. Но разве я могу знать наверняка пытался он купить судью или не пытался?

— И что ты будешь делать, если я подам на повторное рассмотрение это дело?