Лицо Дорлея просветлело.

– Вы хотите сказать, что есть незаинтересованное лицо,могущее подтвердить точность этой копии?

– Да, именно так.

– Это другое дело, – облегченно вздохнул Дорлей Олдер.

– Согласен, совершенно другое, – согласился Мейсон.

– Джордж знает, что с письма снята копия?

– Не думаю.

– Может быть, он подозревает это?

– Может быть.

– Джорджу удалось заполучить это письмо обратно?

– Все свидетельствует о том, что удалось.

Дорлей Олдер несколько секунд сидел в молчаливом раздумье,потом обратился к адвокату:

– Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы держались как можно дальшеот Джорджа Олдера. Я хочу, чтобы и ваша клиентка держалась от него в стороне.Особенно мои опасения связаны с нею. Если Джорджу взбредет на ум, что у нееесть копия, в интересах безопасности, в интересах сохранения ее жизни ейнеобходимо принять все возможные меры предосторожности. Сейчас она в заключениии…

– Она больше не в заключении, – объяснил Мейсон. – Час назадее освободили под залог.

– Это правда?

– Правда.

– А где она сейчас?

– Полагаю, у себя дома.

Дорлей Олдер поспешно высвободился из уютной глубины кресла.

– Ради бога, держите ее подальше от Джорджа Олдера, – сказалон. – И сами держитесь от него подальше. И обеспечьте сохранность этой копии.Возможно, дня через два я дам вам о себе знать. Помните, что я вам говорил,мистер Мейсон: в моем лице вы приобрели ценного союзника.

– Минутку, – попросил адвокат. – Я бы хотел задать вам ещепару вопросов.

– Я вас слушаю.

– Как вы узнали о письме в бутылке?

– Откровенно говоря, все, что я знаю, я знаю от моегоплемянника, Джорджа С. Олдера. Одно время он начал было откровенничать со мной,но потом передумал. И я успел узнать, что такое письмо существует. Мнехотелось, конечно, знать об этом побольше. Я даже спрашивал Дороти, не слышала лиона чего-нибудь об этом. Но она тогда ничего не знала. Я надеялся, что мойвопрос побудит ее разузнать какие-то подробности, если она поговорит с ПитомКадицем. А ваш второй вопрос, мистер Мейсон?

– Почему вы так боитесь Джорджа?

– Нет, я не боюсь его.

– Но вы так напираете на то, что надо держаться от негоподальше и мне, и…

– А, это!..

– Да, это.

– Видите ли, мистер Мейсон… лично я его не боюсь. Когда онзлится, с ним случаются припадки неукротимой ярости. Когда Коррин исчезла,якобы в приступе мании покончив с собой, боюсь, что это было вызвано отчасти ихяростным расхождением во взглядах на многие вещи. Он полетел в Южную Америку,чтобы получить ее подпись на некоторых документах. Я так понимаю, что онасначала отказалась их подписать, а потом и вовсе не захотела с ним встречаться.Ну, остальное вам уже известно… Откровенно говоря, думаю, что он так и непростил бедную больную девочку за то, что она не уступила его требованиям.Однако на второй ваш вопрос я ответил, пожалуй, даже слишком подробно. А сейчасмне пора идти. Немедленно.

Он поклонился Делле Стрит, пожал руку Мейсону, повернулся квыходу и спросил:

– Я могу выйти здесь?

Мейсон кивнул.

– Не говорите никому, что я был здесь, – попросил ДорлейОлдер. – Никому не говорите.

Большими шагами он подошел к двери, отворил ее и вышел, неоглянувшись, с достоинством и присущим ему властным и уверенным видом.

Несколько секунд Мейсон и его секретарь молчали.

– Ну? – вопрошающе посмотрела на шефа Делла.

– Позвони Дороти Феннер, – попросил Мейсон. – И скажи ей: янастаиваю на том, чтобы она держалась подальше от Джорджа Олдера. И не толькоот него: я настаиваю, чтобы в настоящее время ее не мог повидать и ДорлейОлдер. Ни при каких обстоятельствах.

Делла Стрит подняла брови.

– Все, что захотел бы сказать ей Дорлей Олдер, должно бытьпередано через меня, – пояснил Мейсон. – Заметила ли ты, Делла, – этот человекподчеркнул в разговоре с нами то, что все акции капитала Олдеров находятся подопекой.

– И что? – недоумевала она.

– А то, что предположительно десять процентов акцийнаходятся в руках Кармен Монтеррей, и как раз эти акции не под опекой.

Делла Стрит на минутку задумалась.

– А эти десять процентов могут иметь существенное значение?

– Они могут иметь дьявольски существенное значение, Делла.

– Значит, получается, шеф, что мы в результате не приобрелисоюзника.

– Это в скором времени обнаружится, – сказал Мейсон.

– А как быстро наступит это время?

– Чертовски быстро! – с усмешкой сказал он. – Не успеемоглянуться!

Стук в дверь квартиры Дороти Феннер был тихим, нонастойчивым, и все-таки было что-то извиняющееся в непрерывном негромком«тук-тук-тук-тук».

Дороти Феннер подошла к двери, распахнула ее и раздраженносказала:

– Послушайте, вы, газетчики! Хоть бы предварительно звонилипо телефону, а не ломились в дверь. Я…

И вдруг она испуганно замолчала.

– Можно войти? – сказал Джордж С. Олдер, переступая порогквартиры.

Дороти безмолвно отступила, держа дверь открытой.

– Газетчики сюда приходили? – спросил он.

Она кивнула.

– Это хорошо! – одобрил он.

– Садитесь, – пригласила она.

– Заприте, пожалуйста, дверь.

Поколебавшись мгновение, она повернулась к выходу изадвинула засов.

Квартира была старомодная, с высокими потолками,обставленная столь же старомодно, но в ней было просторно и светло. Темноедерево панелей и мебели придавало комнатам несколько унылый вид при дневномосвещении, зато вечером они выглядели уютней и респектабельней.

– Ну, каковы ваши условия? – приступил Олдер к делу прямо спорога.

– Что вы имеете в виду? – спросила девушка.

Олдер сел на жесткий стул с прямой спинкой, стоявший околостола. Его поза свидетельствовала о том, что он готов в любую минуту вынутьчековую книжку и авторучку.