калачиком в теле Грифона. Он делает то, что нужно, чтобы держать ее прижатой к себе и одновременно держать все свое оружие при себе, а потом выключает лампу.

Все хорошо.

Пока не становится чертовски плохо.

Через час девушка крепко спит. Гриф наконец-то начинает понемногу успокаиваться. Напряжение все еще присутствует в его теле, но дыхание немного выравнивается. Я все еще смотрю на камуфляжную ткань над головой, заставляя себя не заснуть. Если я смогу не заснуть, пока он полностью не отключится, с нами все будет в порядке.

Но тут просыпаются узы девушки.

Гриф немедленно переходит в режим повышенной готовности, полагая, что здесь есть опасность, которую мы не улавливаем, и отодвигает ее от своей груди, садясь и доставая пистолет.

Я остаюсь на месте и надеюсь, что ошибаюсь.

Но не ошибаюсь.

Краем глаза я вижу, как узы плавно отходят от него, переползая ко мне на руках и коленях, словно какой-то хищник в ночи. Я вздыхаю и отталкиваю свои собственные узы, которые начинают наводнять мой разум, толкаться и суетиться, чтобы взять меня под контроль и получить то, что хотят.

Когда она подходит к самому краю моей постели, прямо к моим ногам, она останавливается, не дотрагиваясь до меня. Я опускаю взгляд и поражаюсь пустому взгляду, мои узы отчаянно давят на меня, но я борюсь с ними еще немного. В основном потому, что я упрям, но также и потому, что чувствую нарастающий ужас, исходящий от Грифона.

«Что, блядь, происходит, Нокс?»

Я встречаю его взгляд через палатку, что, блядь, хуже всего, потому что шок и тревога в нем — это именно то, что, как я знал, произойдет, если он или мой брат узнают.

«Мы поговорим об этом, прямо сейчас, блядь».

«Нет, блядь, не поговорим». Я оставляю слова на поверхности своего сознания, но мои узы берут верх, прежде чем я убеждаюсь, что он успел их услышать, мое собственное сознание ускользает, как прилив. И тогда я ничего не знаю до конца ночи.

Глава 7

Оли

Я просыпаюсь от совершенно иного ощущения в воздухе, чем когда засыпала.

Нокс уже вышел из палатки, и его теневые существа ушли вместе с ним. Грифон сидит, скрестив ноги, перед ним несколько упаковок с едой, которые он назвал сухим пайком. На его лице — раздраженное выражение, которое обычно появляется, когда с Сопротивлением происходит что-то серьезное, но у нас нет способа связаться с остальными… если только они не свяжутся со мной, а я бы проснулась, если бы это произошло, так что я понятия не имею, что случилось.

Он уже собрался, убрал свой спальник и натянул куртку. Я тут же чувствую себя ленивой из-за того, что проспала, и надеюсь, Господи, что он не поэтому сидит и озирается по сторонам, словно замышляет убийство.

«Прости. Как долго ты уже не спишь? Ты должен был разбудить меня, когда встал».

Грифон смотрит на меня, и его глаза смягчаются на самую малую долю, он качает головой, отвечая: «Я мало спал прошлой ночью. Нокс встал до восхода солнца и исчез вместе со своими существами. У тебя нет причин чувствовать вину за то, что ты не проснулась с восходом солнца, Привязанная».

Я пренебрежительно качаю головой. Такое ощущение, что я бездельничала, в то время как они вдвоем усердно работали. Расстраивает, что у них двоих есть Дары, которые можно использовать на расстоянии, а у меня нет, по крайней мере, ничего, что не было бы смертельным. Я знаю, что эти люди — предатели, но также не уверена, что мы можем просто убить их всех без какого-либо судебного разбирательства. Не без того, чтобы они напали первыми… верно?

Каковы именно правила в такого рода войнах?

Это слишком сложно для моего мозга в такую рань, поэтому я двигаюсь так тихо и быстро, как только могу, чтобы упаковать свою подстилку и надеть куртку.

Мне отчаянно нужно в туалет, но мысль о том, что Нокс может быть снаружи палатки, а одно из его теневых существ может обнаружить меня сидящей на корточках за деревом, не очень-то располагает к продолжению дня.

Грифон ухмыляется и качает головой в мою сторону, мои мысли явно снова были «слишком громкими» и кричали в его сторону. Он говорит прямо в мой разум: «Просто отпусти Брута и возьми его с собой. Он будет держать всех подальше от тебя, пока ты занимаешься своими делами».

Я глупо краснею, хватаю крошечный рулон туалетной бумаги, который я настояла на том, чтобы взять с собой, и выхожу из палатки. Солнце едва проглядывает сквозь деревья, только-только пробиваясь на небо, и воздух холодит мои щеки. Здесь достаточно тихо, чтобы я могла слышать шорох маленьких существ, идущих по своим делам, крики птиц надо мной и шелест листьев под слабым ветерком.

На местности также спокойно, и я надеюсь, что это хорошее предзнаменование для этого дня.

Слава богу, я не вижу Нокса или его теневых существ, идя между деревьями. Когда я нахожу хорошее, укромное место, мне требуется секунда, чтобы собраться с духом и действительно справить нужду. Я твердо сказала Бруту, что он должен повернуться ко мне спиной, пока я это делаю, и к тому времени, когда я вернулась к месту, где стояла палатка, Грифон уже собрал ее.

Еда, которую он достал, лежит на пне дерева и ждет меня вместе с бутылкой воды. Я все еще не чувствую ни голода, ни жажды, но знаю, что мне понадобится энергия, особенно если Джованна и Райли вернутся, куда бы они ни исчезли. Я надеюсь, что сегодня от меня будет хоть какая-то польза, или, по крайней мере, больше, чем была вчера, а для этого мне нужна энергия.

По какой-то дурацкой причине я устала как черт.

Хотя спала крепко, гораздо крепче, чем думала, здесь, в крошечной палатке с Ноксом на расстоянии вытянутой руки от нас с Грифоном. Но мое тело не чувствует, что я получила полные восемь часов. Такое ощущение, будто я побывала на рейве и танцевала всю ночь напролет.

Глаза Грифона вспыхивают, встречаясь с моими, и его губы немного сжимаются. Это заставляет меня краснеть сильнее, чем разговор о том, что я писаю за деревьями, потому что я не хочу, чтобы он споткнулся о мои мысли и подумал, что я жалуюсь на то, что нахожусь здесь, или ною о том, как я устала. Я здесь, чтобы проявить себя, черт возьми!

На секунду я забываюсь