Он сам сгибает мои ноги в коленях. Сам разводит их шире, прежде чем решаюсь это сделать я.

Он целует колени, оставляет пламенные поцелуи на внутренней стороне бедра. Лижет, посасывает, очерчивает языком то, куда до этого момента прикасалась лишь моя рука. Теперь его пальца мнут и ласкают, его язык высекает искры. Я и глухо хнычу в плотно сжатые ладони.

То, что происходит дальше, возвращает меня на землю. Я замираю, когда Яр ложится на меня сверху. Пугающая безумная мысль вонзается в хмельную голову, но я готова. С ним готова. Однако Яр не торопится расстегивать ширинку. Он прижимается к моей промежности, и я чувствую его желание. Там он большой и жесткий. Наверное, твердый как камень. Я хочу коснуться… И могу.

Одной рукой все еще удерживаю свой рот от громких всхлипов, а второй скольжу по плечу Яра. Он вонзается зубами в мою шею и трется. Какое же порочное безумие сейчас творится между нами! Моя рука скользит ниже и находит его бок и кромку белья, торчащую из-под плотной ткани одежды.

– Да, – выдыхает Яр, приподнимаясь, – потрогай меня. Ну же.

Он нетерпелив, но и я не могу ждать. Провожу руку между нами и упираюсь на оттопыренный бугор. Удивительно как ткань не трещит под таким натиском. Моя рука ложится на ширинку, и Яр рычит и толкается в ладонь. Тогда я теряю остатки сомнений. Нахожу металлическую собачку замка и осторожно расстегиваю молнию. Оттягиваю ткань белья и ахаю, ощущая, как горячая плоть упирается в мою ладонь.

Первая мысль – он раскален до предела. Вторая – он большой. Очень большой.

Я пугаюсь, представляя его в себе. Поместится? Черт, Арина, что за мысли?! Я качаю головой и отбрасываю страхи. Рано или поздно…

– Давай, потрогай.

Яр, однако, не стеснен моими сомнениями и страхами. Он толкается в ладонь, и я обхватываю член и осторожно провожу по стволу. Чувствую, как с кончика капелька падает на мои пальцы, а вены, бугрившиеся под нежной кожей, впечатываются в мою память.

Ему нравится. Я понимаю это по тому, как Яр рычит и целует мои плечи. Как жадно посасывает торчащие от возбуждения соски. Завтра я буду отмечена им. Красные поцелуи, которые останутся мне на память… Трогаю его, как он просит. Более уверенно, жестче и грубее. Вверх и вниз, играю и запоминаю каждый звук, который вырывается из Яра. Он возбужден. Чертовски сильно возбужден.

И это выходит мне боком. Потому что то, что делает Яр дальше, меня шокирует, но ни я, ни он уже не в силах остановиться.

В какой-то момент, когда я упускаю ситуацию из-под контроля, Яр кладет свою ладонь на мою, убирает руку и меняет наше положение. Теперь я под ним, приподнята за шею и волосы, скрученные в его кулаке. Яр возвышается надо мной. Подводит мою голову к паху и упирается раскаленной и мокрой головкой в мои губы. Я шумно глотаю воздух и ошарашено смотрю на то, что сейчас произойдет.

– Черт, как же я хотел этого, – путано произносит Яр, толкаясь в мои плотно сжатые губы. – Открой ротик. Хочу… Давай. – Он проводит головкой по губам, размазывая капли смазки и оставляя солоноватый вкус.

Я не понимаю, как должна поступить. Он хочет от меня минета? В голове панические мысли, а напор Яра пугает. Он уже не просит. Он требует. И я открываю рот, позволяя ему вторгнуться в себя.

Вмиг его член заполняет мой рот. Я глотаю слюну и ощущаю, как его вкус расползается по мне. Он двигается медленно. Не спешит, словно и сам пытается запомнить момент. А я уже не соображаю. Просто позволяю ему трахать свой рот. Втягиваюсь в самую порочную игру, о которой даже и не мыслила, и трогаю его языком.

– Сукааа, – шипит Яр и жестче перехватывает мои волосы. Натягивает их и двигает моей головой только ему известным ритмом. Я подстраиваюсь под его темп, упираясь ладонями в бедра. Все же даже сейчас я пытаюсь взять контроль в свои руки. Хотя бы чуть-чуть… но Ярославу и так неплохо. Он двигается, вызывая во мне новое ощущение. Я хочу сама. Как же сильно хочу.

И я рискую. Более решительно трогаю его языком, скольжу и выпуская изо рта мокрую от слюны головку. Нагибаюсь и сосу вновь, ласкаю языком, провожу от кончика до основания и вновь вверх.

– Да, – рычит он, подхватывая второй рукой ствол и размазывая перемешенную со слюной смазку по моим щекам. – Да, сучка. Моя сладкая… Моя горячая…

От его слов я завожусь. Я больше не могу терпеть. Вновь впускаю член в рот, позволяю заполнить себя и отталкиваю, когда становится невыносимо тесно. Тяжело дышу. Щеки горят от возбуждения, глаза пощипывает от выступивших слез.

Я жду, когда Яр попытается протолкнуться в мой рот снова, но он пугает меня вновь. Отпускает руку, давая призрачную надежду на свободу, но через миг уже я лежу перед ним, перевернутая на живот. Он сдергивает лямки майки и та скатывается на моем животе. Наваливается сзади и мнет грудь, продолжая покусывать плечи и шею.

– Хочу тебя, – рвано выдыхает Яр и в подтверждение слов толкается.

Я ахаю, но с уверенностью поднимаю бедра. Как же я хочу! Если бы он только знал…

Яр чувствует, как мои бедра двигаются в его такте. Он опускает руки на ягодицы и мне теперь их. Балансирует на грани. Я жмурюсь и понимаю – мы уже перешагнули эту грань. Поэтому я решительно поднимаю бедра и позволяю ему развести мои ноги. Он выпрямляется за моей спиной, и я вновь ощущаю раскаленный ствол, теперь уже между ягодиц. Головкой скользит по складкам. Еще чуть-чуть… Я жмурюсь и поражаюсь тому, что Яр не входит. Он все также ритмично скользит вверх-вниз между складок, тяжело дышит и с рыком завершает.

На спину падают горячие капли.

Я жмурюсь и давлю вскрик возмущения. Возможно, он сейчас продолжит. Жду и трусь в ответ. Показываю, как сильно хочу, но все что получаю, так смазанные касания пальцев, но и они вскоре пропадают. Я пытаюсь перевернуться и посмотреть на Яра.

Неужели что-то произошло? Он очнулся? Понял кто перед ним?

Пытаюсь повернуться, чтобы увидеть Яра, но громко ахаю и вгрызаюсь зубами в подушку. Его ладонь опускается на ягодицу. Сначала жжет левую, потом правую. Он лупит меня как нашкодившего щенка, а я терпеливо сношу, потому что шокирована происходящим. Меня впервые наказывают так!

Раз, два, три… Я считаю удары и пьяное помутнение, на которое я ссылалась, забираясь в постель к Ярославу, вмиг улетучивается. Сейчас мне больно и обидно. И страшно. Потому что Яр молчит. Каждый удар наполняет комнату звенящим звуком и тихим всхлипом. На шестом или седьмом шлепке я сбиваюсь со счета. Просто рычу в подушку и надеюсь, что Яру надоест меня шлепать. Это происходит вскоре, вот только моя задница горит от ударов, а щеки пылают от унижения. Но хуже физического наказания пугает иное.

Мне нравится. То, что я чувствую в финале, вызывает приятную тяжесть в животе. Будто узлом сворачиваются внутренности и мне нужен еще один удар, чтобы отпустить. Раскрутить узел. Освободиться.

И Яр дает мне это. Но не бьёт. Его ладони падают на горящие ягодицы, разводят ноги, и я жмурюсь, ощущая скользящие прикосновения языком по промокшим насквозь складкам. Он лижет меня, вбирает в рот горошину клитора, играет, и я кончаю, глуша вскрик в пропитанной слезами и слюной подушке.