Лейхтен попытался найти какой-нибудь способ вернуть разговор под свой контроль. Эта женщина просто никто. Будь она кто-то, он бы о ней слышал. Он вспомнил всех, кого победил за многие годы, – судей Верховного суда, сенаторов, журналистов, чертовски хитрых сукиных детей всех мастей, и взял себя в руки.

– Оракул? – спросил Лейхтен. – Почему вы о нем вспомнили?

Тренер взяла стакан, ее губы изогнулись в улыбке.

– Ну, бросьте. Оракул – самая модная и популярная тема. Кто он, откуда он, зачем он так. Все хотят знать, и у каждого есть мнение. Кроме, – она показала на Лейхтена, – кроме вашего босса. От Президента Соединенных Штатов почти ничего не слышно. Это значит, что либо он ваш, либо вы понятия не имеете, кто он, и не хотите рисковать, занимая ту или иную позицию.

Ой, подумал Лейхтен, но в лице не изменился.

– Но я не думаю, что он ваш, – продолжала Тренер, – потому что в этом случае у вас была бы наготове версия, продуманная заранее. Молчание свидетельствует, что вы об этом типе знаете не больше любого другого. И Джим, – она кивнула на Франклина, – не стал бы выходить на связь со мной, зная, что это для него значит, если бы у вас не было проблемы, крупной проблемы. Которую не может решить все правительство Соединенных Штатов Америки. Сопоставим все это, и ясно как день – вы не можете его найти и хотите, чтобы я расколола это дело.

Лейхтен сделал долгий глоток, выигрывая время. Хороший виски тут же подействовал – Лейхтен снова ощутил себя самим собой.

Он посмотрел на Тренера, встретил ее взгляд. Она не отвела глаза ни на секунду.

– Допустим, вы правы, и мы хотим найти Оракула, – сказал он. – Директор Франклин, кажется, думает, что вы можете это сделать. Я все еще не совсем понимаю, почему он так думает, но хочу услышать ваш план.

– План? У меня нет плана. В смысле, вы же еще меня не наняли. Зачем мне начинать работать, не получив заказ? Это было бы глупо, – сказала Тренер.

Лейхтен нахмурился.

– Что ж, справедливо, – согласился он. – Но мне нужно услышать, почему именно вы так чертовски эффективны. Сделайте мне ваше коммерческое предложение. Расскажите, почему вы можете действовать лучше, чем все правительство США. Пока что я ничего особо впечатляющего не видел.

Тренер пожала плечами:

– Наверняка то же самое сказала Энни Бриджер, – ответила она.

Лейхтен выпрямился в кресле, сжав губы в ниточку. Тренер усмехнулась.

– Тони, что с вами будет, если ваш мальчик пролетит на выборах? Он станет обычным человеком, а вы… ну, вы просто окажетесь без защиты. У такого человека, как вы, врагов много ведь?

Тренер подняла стакан и сделала глоток. Очень аккуратно его поставила: не на книгу и не на подставку, которую ей дали, но примерно на три дюйма вправо от нее, прямо на полированную поверхность бейкеровского стола за двенадцать тысяч долларов.

– Я так чертовски эффективна, сэр, потому что знаю людей. И помню их. У меня вот тут офигенно большая картотека. – Она постучала себя по виску. – И это удобно. У меня под черепом примерно миллион человек – самых разных. Пекари, мясники, чистильщики, повара и плотники. Кто-то приходит ко мне с проблемой, я сажусь и думаю, и сама не успеваю заметить, как у меня в мозгу выскакивают имена – как хлеб из тостера. Но знать нужных для работы людей – это только часть из всего, что я делаю. Как только команда у меня набрана, я начинаю оправдывать свое имя. В конце концов команда без тренера – это всего лишь горстка людей, гоняющих мячик.

Тренер посмотрела на Лейхтена безмятежным взглядом.

– Знаете, – сказала она, – когда я не занята всей этой тренерской работой, я самая обычная бабушка. У меня милый старый муж, отличные внуки и сад, который я нежно люблю. И я уже на восемьдесят пять процентов на пенсии. Мало есть такого в жизни, хорошего или плохого, чего бы мне не приходилось делать. Но вот эта история с Оракулом, – добавила она, – она меня заставила слезть с дивана. Он кажется интересным – в мире, который в моих глазах давно уже интересен недостаточно. Если бы вы ко мне не обратились, я, может быть, сама бы попыталась узнать, кто он. Ничего нет лучше хорошей загадки, правда ведь?

Лейхтен это переварил.

– Так вот мое предложение, – сказала Тренер. – Я вам найду Оракула. Вы снова обретете власть над будущим, так или иначе. Мне придется с ним познакомиться, что уже почти достаточная плата. Этот парень, скажу я вам, из тех, кто движет мир.

– Только и всего? – спросил Лейхтен.

– Только и всего.

– Мне этого мало. Нужны детали. Я не могу с этим явиться к президенту.

Тренер встала, выдвинула свое кресло, поставила рядом с креслом Лейхтена во главе стола и снова села. Подалась вперед. Из-за тонких стильных очков смотрели ее глаза – очень синие и очень ясные.

– При всем уважении, господин глава аппарата, я не думаю, что вам нужны детали. Если вы нанимаете водопроводчика, вы же не становитесь на четвереньки, не смотрите три-четыре часа, как он возится с трубами? Отнюдь. Вы ждете, пока он вам скажет, что туалет прочищен. И вам не надо знать, сколько и какого дерьма он перелопатил, решая вашу проблему. Если мы договоримся, я вам доставлю Оракула собственной персоной, живого и в добром здравии, и выдам вам всю прочую найденную мной информацию о том, что он собирается делать. Вот и все.

Тренер ждала ответа Лейхтена, не отодвигаясь от него. От нее пахло виски, мятой и мокрой шерстью.

– Так что в конечном счете это все значит, – сказал Лейхтен, тоже не отодвигаясь, – что мы даем вам свободу, никак не контролируя действия, которые вы предпринимаете от имени президента Грина и от имени Соединенных Штатов Америки.

Тренер наклонила голову.

– А цена? – Голос Лейхтена слегка подсел. – Вы сказали, что знакомство с Оракулом будет почти достаточной платой. Чего вы хотите еще?

Тренер откинулась на спинку кресла, и на лице ее появилась улыбка.

– Тут не о деньгах пойдет речь. Я их столько за многие годы заработала, что мне ни цента не нужно. Да я, черт возьми, могу и собственные издержки оплатить. – Она подалась вперед: – Дело будет так. В какой-то момент мне может захотеться, чтобы ваш босс сыграл за мою команду. Как я уже говорила, я почти ушла от дел. Но если я все-таки позову, то он придет и сделает то, что я прошу. У меня в запасе есть несколько экс-президентов, но действующий – это дело совсем иное. У него осталось от этого срока восемь месяцев с небольшим, и я сделаю так, чтобы он получил и второй срок, так что он почти пять лет будет мне доступен для помощи.

– Вы с ума сошли, – ответил Лейхтен. – Президент не может брать на себя подобных обязательств. И спасибо за предложение, но добыть Дэниелу Грину второй срок – это моя работа. Я думаю, что справлюсь.

– Может быть, – со смешком сказала Тренер, – но я справлюсь лучше. Заключив эту сделку, вы сможете расслабиться на следующие четыре года, Тони. Уж поверьте мне.