Гражданские сановники и Вонджон, ставший правителем в 1259 году после смерти своего отца, выступали за установление прочного мира с монголами, то есть — за прекращение сопротивления и выполнение всех монгольских требований. Военные в большинстве своем были против этого, они ставили свои амбиции выше блага разоренной войнами страны. Камнем преткновения стало монгольское требование о возвращении столицы в Кэсон. Правитель и гражданские сановники хотели этого, поскольку остров Канхвадо был оплотом военной диктатуры, ведь здесь были сосредоточены основные военные силы, в том числе и пресловутые Три отдельных корпуса. Переезд в Кэсон давал возможность освободиться от власти военных. Военные это прекрасно понимали и категорически возражали против переноса столицы. Противостояние между диктатурой и правителем дошло до того, что в 1269 году диктатор Лим Ён предпринял попытку свержения Вонджона. Правителю пришлось просить помощи у монголов. В 1270 году при поддержке монголов Вонджон положил конец диктатуре военных, объявил о возвращении столицы в Кэсон и приказал распустить Три отдельных корпуса. Часть воинов этих корпусов во главе командиром Пэ Джун Соном отказалась повиноваться приказу, они захватили государственную казну и пытались воспрепятствовать возвращению двора в Кэсон. Монгольское войско вынудило мятежников эвакуироваться с Канхвадо на южный остров Чиндо, где они попытались создать свое правительство и даже добились признания своей власти в некоторых южных областях Корё, но в 1273 году с ними было полностью покончено.

Остров Чиндо

Во время переговоров с Хубилаем Вонджону удалось отстоять номинальную самостоятельность Корё. За исключением отдельных районов в Корё не было прямого юаньского (монгольского) правления, но зависимость от монголов фактически была полной и касалась всех сфер жизни. Никакого сравнения с вассалитетом по отношению к империи Тан или империи Цзинь и проводить было нельзя. Только что освободившийся от власти военных Вонджон стал марионеткой в руках Хубилая и его ставленников.

С точки зрения монголов Корё играло роль стратегически важного плацдарма для наступления на Японию. Для подготовки к этому походу В столице Корё монголы учредили Ведомство по покорению Востока (Чондонхэн Чунсосон), которое готовило корабли и войско для покорения Японии, а заодно контролировало состояние дел в Корее. Строительство кораблей, которых требовалось около тысячи, и снаряжение войска истощили и без того скудную корёскую казну. Правительству Корё было выгодно избежать войны, склонив японцев к покорности, но все дипломатические усилия пропали даром. Однако японцам повезло. Попытки завоевания Японских островов, предпринятые в 1274 и 1281 годах, оказались безуспешными не столько по причине ожесточенного сопротивления японцев, сколько из-за погодных условий — сильные тайфуны (довольно частое явление для западного побережья Японских островов) топили монгольские и корейские корабли.

Монголы не уважали чувства и достоинство покоренных ими народов. Напротив — они делали все возможное для того, чтобы подчеркнуть свое превосходство и низкий статус их вассалов. Правителям Корё было велено добавлять к посмертному имени иероглиф «чхун» (忠) — «верноподданный», который напоминал о зависимости от монгольской империи Юань. Первым «верноподданным» стал сын Вонджона Чхуннёль-ван, правивший с 1274 по 1308 год, а последним — Чхунджон-ван (1349–1351). Также была проведена реорганизация государственного аппарата Корё, превратившая его в региональный институт империи Юань, полностью подчиненный Ведомству по покорению Востока. Терпеть подобное от «диких варваров» было очень тягостно и унизительно, но еще более унизительно было выплачивать дань людьми. Незамужних девушек монголы забирали в качестве наложниц, мальчиков превращали в евнухов для своих гаремов, а также забирали нужных им ремесленников, в первую очередь — кузнецов, оружейников и шорников. Для отбора девушек — наиболее ценного живого товара — было создано особое ведомство, называвшееся Брачным ведомством (Кёрхон Тогам). Корейцы пошли на уловку — начали выдавать дочерей замуж как можно раньше, поскольку массово делать наложницами замужних женщин не осмеливались даже монголы (единичные случаи не в счёт). Считается, что традиционный корейский обычай заключения браков между детьми берет начало от периода монгольского владычества. Монголы, кстати говоря, нашли способ бороться с хитростью корейцев — в начале XIV века они запретили девушкам вступать в брак до прохождения «кастинга» в Брачном ведомстве.

Для обеспечения бо́льшей лояльности правителей Корё монголы установили правило, согласно которому первыми женами наследных принцев Корё, то есть — потенциальными матерями будущих наследников престола, должны были становиться дочери юаньских императоров. Вдобавок к этому наследники правителей Корё должны были жить в Пекине, столице юаньской империи, где они играли роль заложников, а заодно усваивали монгольские обычаи и порядки. Насильственная монголоизация проводилась не только на высшем уровне. Корейские названия заменялись монгольскими, знание монгольского языка давало хорошие карьерные перспективы, все корейское считалось второстепенным… У большинства корейцев такая политика вызвала обратную реакцию, усилив интерес к корейской культуре. Можно сказать, что монгольское владычество стало стимулом для развития корейской культуры.

Сотрудничество с монголами предоставляло корёской знати широкие возможности для обогащения, а женитьба на представительницах юаньской знати еще больше увеличивала эти возможности. Во время монгольского владычества из прослойки крупных землевладельцев выдвинулись семейства, которые можно назвать «земельными олигархами». Этим «олигархам» принадлежала бо́льшая часть корёских земель, не попавших под прямое правление монголов. Вместе с увеличением земельных владений велось активное порабощение крестьян, производившееся как экономическим, так и насильственным путем. Помимо людей знатного происхождения среди «олигархов» были и выскочки из низов, возвысившиеся на службе у монголов (обычно карьеру начинали в переводчиках, а дальше уж куда судьба заведет). Так появились влиятельные кланы, соединявшие в своих руках власть и огромные земельные владения. В шестидесятых годах XX века для этих кланов было создано определение «квонмун седжок»[48], которое в наше время, по неведению, считают историческим. На самом же деле в исторических хрониках можно встретить иные определения, такие как «квонседжига» («сильный дом») или просто «квонмун». В 1308 году правитель Чхунсон утвердил список из 15 знатных фамилий, относящихся к квонмун седжок. С этими семействами правящий дом мог заключать брачные союзы. Теоретически «олигархи» считались опорой престола, но на самом деле после монголов они представляли вторую по значимости угрозу для центральной власти, поскольку являлись богатыми и независимыми домами, обладавшими своими собственными армиями, которые зачастую были гораздо крупнее гвардии правителя.