И снова его язык оказался у меня во рту, заставляя таять от его ласк. Я застонала, услышав в ответ его стон. Этот низкий звук заставил все тело содрогнуться. Почувствовала, как набухают соски, как жаркое и тяжелое пламя разливается между ног. Все тело наполнилось болью. Болью, унять которую могли только сильные руки мужчины, душевной болью, что это в последний раз.

Отстранившись друг от друга, я смотрела в темные глаза, в которых бушевал всепоглощающий огонь страсти и любви.

- Пожалуй, нам пора, — проговорил Эннио.

- Да, ты прав, начальство, — произнесла, делая такие тяжелые и неуверенные шаги к выходу.

До самого дома мы ехали молча, бросая друг на друга изучающие взгляды. И только возле подъезда он произнес, открывая дверь:

- Я наберу тебя.

- Хорошо, — ответила, ускоренным шагом направляясь к заветной двери, будто она меня спасет от моего истинного и моего убийцы…

Эннио Сан-Донато

Тонкий силуэт девушки в белом платье скрылся за железной дверью подъезда, напомнив мне о скором приезде начальника. “Зачем он летит? - мысленно задавался я вопросом. - И так ясно, что демон покинул город. Настораживает это безумное желание Алондо найти его”.

Вместо того чтобы ехать в аэропорт, направился в дом, чтобы перенести вещи из своей спальни. На кухне быстро поставил мясо в духовку. В комнате, где спала Лили, по сей момент летал аромат меда и чего-то свежего, горного, я так и не смог понять. Аккуратно сложил ее вещи, перенес свои, как раз вовремя: к дому подъехала машина Влада, передняя дверь рядом с водителем открылась.

Взлохмаченные белые волосы длиной по плечи, серые холодные глаза, белоснежная рубашка, но в черном костюме, начищенные до блеска кожаные туфли, с небольшим чемоданчиком в руках.

- Ваше Преосвященство, как добрались? - спокойно поздоровался с ним.

- Нормально, — ледяным голосом ответил, несмотря на меня и направляясь прямиком в дом.

Посмотрел в сторону Влада, который будто замер у машины в напряженном состоянии, о чем-то раздумывая. В мою сторону он не смотрел.

- Влад, свободен, — произнес преосвященство, переступая порог дома. - Эннио, пошли покажешь мою комнату.

Еще раз взглянул на друга, который молча сел в машину. “Что произошло? Что он выпытывал у него? Лишь бы не проговорился про Лили”.

- Второй этаж и налево, — произнес, направляя начальника.

- А прямо - твоя комната? - указал он на дверь

- Да, — спокойно ответил я.

- Хорошо, — задумчиво рассматривая дверь, сказал он.

- Ужинать? - предложил я.

- Не голоден, — донесся ответ из комнаты, и дверь громко закрылась.

Он никогда не отличался общительностью, но в данный момент такое поведение говорило о его недовольстве. И Влад не скажет, если он запретил, чертово клеймо… Стоило так попасться… Снизу донесся запах пригорелого мяса. Черт, все к одному.

Алондо Паулуччи

За несколько часов до отъезда из Италии

Мой тёмный кабинет с плотно закрытыми шторами, здесь я мог расслабиться и успокоиться. Откинулся в кресло, закинув ноги на стол. Наконец-то тишина, раздражало лишь одно: от Эннио нет ни единой нужной информации, демон не найден. А он должен ответить за смерть моих родителей! От одной этой мысли кровь в жилах закипела, казалось, она даже начала бежать быстрее по венам. Усталость словно рукой сняло.

Весь день я выслушивал щебет Франчески; она раздражала, бесила, вызывала лишь одно желание - придушить, наслаждаясь ее предсмертными всхлипами. Как я проведу с ней жизнь, даже представить не могу, но и отцу отказать не могу. Он слишком много сделал для меня.

Без стука открылась дверь, и через полоску света смог разглядеть силуэт отца.

- Сколько раз говорил, чтобы ты не ложил на стол ноги, — разнесся его голос.

Нехотя, я все же убрал их. Даже в своем кабинете я не мог быть полноправным хозяином.

- Уморила тебя моя дочь? - усмехнулся отец, разглядывая меня.

- Как есть, — ответил, натянуто улыбаясь.

- Какие планы на вечер? - присаживаясь в кресло у окна напротив, поинтересовался он, но я уже знал. Он никогда ничего не делает и ничто просто так не спрашивает, плакала моя ночь у Ванды.

- Планов на вечер нет, — ответил в ожидании продолжения.

- Вот и отлично, тогда после работы едем домой. Беатрис с Франческой приготовят ужин, посидим в семейном кругу. А то ты, как переехал жить отдельно, совсем про нас забыл.

- Как скажешь, отец, — потому, как и согласиться с его словами не мог.

Еженедельные воскресные ужины в кругу семьи, праздники, а теперь еще и его дочь, которая выводила из себя одним только видом.

- Отлично, жду тебя у машины, — поднялся, расставляя все точки, то есть никакого дальнейшего отдыха.

Мне оставалось только плотно стиснуть зубы, поднимаясь из-за стола и направляясь следом за отцом в столь ненавистный мне с детства дом. Меня можно обвинить в неблагодарности, но за милой улыбкой той, что стала мне матерью, скрывалась ненависть и злая усмешка. Отец, который любил наказывать меня по каждому поводу. У него для этого была выделена даже специальная комната, где он привязывал меня к столбу и бил плеткой по спине, выбивая грехи, или закрывал меня, маленького, в темном железном шкафу на полдня; лавка для битья, где он привязывал нагишом…, так что наказание матери в виде того, что стоять голыми коленками на крупе, была мелочь.

Отец унижал, уничтожал мое собственное Я. Не понимая одного - он будил его еще сильнее. И только благодарность за спасение и приют, а главное, желание найти убийцу своих родителей, не давали мне взбунтоваться. И, кажется, отец об этом догадывался, раз решил выдать свою единственную дочь за меня. Но лицемерие, вперемешку со страхом, что царило в доме, не моя мечта.

В моей памяти часто всплывает образ высокого мужчины со светлыми волосами и девушки с нежными теплыми серыми глазами в светлом платье в мелкий цветочек. Они стояли у окна, обнимались, смотря на меня, как я рисую, сидя за маленьким столиком. Иногда мне кажется, что я сам себе нарисовал это воспоминание. НИЧЕГО НЕТ И НЕ БЫЛО….

Ужин проходил в тишине, во главе стола сидел Марко, глава семейства, по правую руку Беатрис в вечно темном невзрачном платье под горло с длинными рукавами, с непроницаемым холодным лицом. Казалось, на нем нет ни единой эмоции. Рядом с ней сидела Франческа в таком же платье, что и мама, с собранными в тугую прическу темными волосами, ее темно-карие глаза были опущены вниз, и только изредка она бросала на меня из-под длинных ресниц живой, полный любопытства взгляд.

- Беатрис, ты переселила Алондо, как я просил? - наконец нарушил тишину Марко. Откладывая столовые приборы в сторону, показывая тем самым всем, что ужин подошел к концу. Мы вслед за ним отложили приборы.