— Вероятнее всего, его убийство имеет подоплеку личной мести со стороны членов той «бизнес-группы», к которой он тяготел, — то есть тех, кого общественное мнение считает «тамбовскими». Он этого и не скрывал. При всем моем нежном отношении к Коляку должна сказать, что он сам бесконечно провоцировал острые ситуации со своим окружением. Первый раз я его увидела в коридоре Дзержинского суда, среди потерпевших по делу «Кредо-Петербург», когда он стоял и разглагольствовал о том, что он самый главный авторитет в Петербурге, Кумарин и Могила были никто, он их сделал, он помнит их в тренировочных костюмах, когда он учил их играть в наперстки…

— А если отвлечься от конкретных личностей убитых и посмотреть на проблему более масштабно — можно ли говорить о криминальном переделе в Петербурге?

— В середине 90-х годов у нас сформировалось определенное равновесие между несколькими крупными сообществами, которые либо выдавили из региона мелкие и нежизнеспособные, либо подмяли под себя. Лидерами этих сообществ стали люди старой закалки, носители определенной преступной субкультуры, пришедшей на смену старой, воровской. Атрибуты этой субкультуры — красные пиджаки, золотые цепи, клип «Братва, не стреляйте друг в друга», в общем, все, что знакомо нам по сериалу «Бригада». Были и определенные понятия — о товариществе, о взаимовыручке, о том, что западло, что красиво, что некрасиво… Некоторые из тех лидеров продержались и до сей поры. Константин Карольевич Яковлев был как раз одним из таких «китов».

Сейчас время стало более жестким. Эти лидеры должны были вымереть на определенном этапе, как мамонты. «Понятия» уже не вписывались в окружающую среду. Естественно, новое время создало новых лидеров, жестких, беспринципных и имеющих гораздо более тесные отношения с политикой, нежели старые.

— Однако все криминальные войны последних лет в нашем городе связывали с борьбой двух группировок — «тамбовских» и Кости Могилы.

— Отчасти это верно, но внутри этих сообществ происходили не менее ожесточенные войны, потому что всем хотелось наверх. Как на смену динозаврам пришли мамонты, так и в преступности — на смену лидерам старой формации пришли лидеры новой формации, которые потихоньку взросли внутри группировки.

— И где же они сейчас?

— Они идут во власть. Если лидеры старой формации свой имидж в обществе зарабатывали исключительно коммерцией, то теперь его надо зарабатывать еще и близостью к власти. Сейчас быть просто богатым недостаточно: чтобы влиять на ситуацию, нужно стоять и у политической кормушки. Люди из организованной преступности потихоньку проникают в политические структуры, в том числе и в Законодательное собрание. От фамилий воздержусь.

— Но ведь нечто подобное уже было в середине 90-х, когда в Госдуме образовалась так называемая «авторитетная питерская фракция», к которой причисляли депутатов Глущенко, Монастырского, Шевченко. Почему та волна не закрепилась в политике?

— Потому что это был авангард, «пушечное мясо». Они первыми приняли на себя удар, а те, кто стоял сзади, просто отточили практику. Сейчас более дальновидные люди ищут обходные пути — не обязательно идут сами во власть, им достаточно иметь двух-трех управляемых депутатов.

— При этом согласитесь, что сегодня на питерском «криминальном Олимпе» уже почти не осталось известных фигур. Еще пару лет назад любой сотрудник РУБОПа был уверен, что в городе три «теневых хозяина»: лидер «Тамбовцев», Костя Могила и Миша Кутаисский. Сегодня один убит, другой надолго сел, то есть у трехглавого дракона осталась лишь одна голова. Чуть раньше правоохранительными органами были нейтрализованы Юрий Шутов и Андрей Маленький. У обывателя может сложиться ощущение, что город становится полностью «тамбовским».

— Я бы так не сказала. Да, мощное сообщество осталось одно, но очень много новых лидеров со своими группировками, о которых пока еще не знают. Когда я работала над книгой об организованной преступности и изучала этот вопрос досконально, для меня явилось откровением наличие людей, у которых мощная дисциплинированная команда, которые влияют на криминогенную обстановку в регионе, но имена их знакомы только узкому кругу специалистов.

— А как вы относитесь к слухам о том, что наш город, родину президента, целенаправленно зачищают от одиозных личностей, что это своеобразная «пиар-акция», цель которой — окончательно отмыть Петербург от ярлыка «криминальной столицы»?

— Как говорил граф Монте-Кристо: «На востоке, чтобы быть великим химиком, надо уметь управлять случайностями». На этом уровне я допускаю, что есть некая высшая сила, которая управляет всеми случайностями в Петербурге… Но все же, думаю, это из области фантастики. Овчинка не стоит выделки, поскольку каждое громкое убийство не отмывает Питер от ярлыка «криминальной столицы», а работает прямо противоположным образом.

— Но есть версия менее фантастическая: большинство нынешних убийств связано со сменой власти в городе. Ведь очевидно, что после любых выборов происходит перераспределение финансовых потоков, меняется расстановка сил в бизнесе. Как известно, покойному Константину Яковлеву приписывали контроль над комитетом по здравоохранению, а двое из убитых недавно бизнесменов, Дорфман и Рагимов, имели прямое отношение к фармацевтическому рынку. Кроме того, на днях был избит глава комитета Анатолий Каган, замешанный в скандальном «инсулиновом деле» и осужденный за халатность…

— Я не исключаю подобные версии и, более того, уверена, что все эти убийства связаны с перераспределением крупных сумм денег. Но я сомневаюсь, что они связаны со сменой власти в городе. Мне кажется, что гораздо проще поставить во главе любого городского комитета своего человека, который будет распределять деньги должным образом, чем заказывать убийство конкурента… Вообще, я думаю, что не стоило бы слишком усложнять ситуацию. Как правило, все оказывается гораздо проще, чем кажется поначалу. У меня есть личная убежденность, которую я никому не навязываю, что все нынешние преступления — не одними руками совершаемые и не одним мозгом придуманные.

— А как быть с тем, что трое из жертв покушений считаются лидерами этнических группировок?

— Я не думаю, что это выдавливание этнических группировок: они уже сами тихо покинули город либо примкнули к другим группам. Здесь речь может идти только о перераспределении неучтенных денег. На рынке имеется массив денег, не проходящих ни по каким банковским документам, эти деньги легко присвоить. А если речь идет о миллионах долларов, то куш становится очень соблазнительным.

— Наверное, специалистам по раскрытию умышленных убийств из главка придется сейчас очень нелегко, особенно без их главного помощника — Руслана Коляка.

— Вы заблуждаетесь относительно агентурной базы 10-го отдела. Руслан Коляк был очень полезен, по работа не строилась только на общении с ним. Так считалось в журналистских кругах, и лишь потому, что у Коляка были в этой среде огромные связи, и он грамотно себя позиционировал.