– Не знаю, – мотала Аментия головой, – люди ушли. Случилось что-то. Что-то похожее на белый мор, но нет ни трупов, ни останков. Я бы почувствовала. Что-то новое. И еще более страшное.

Туррис то и дело прикладывала пальцы к вискам, но тоже ничего сказать не могла.

Утром четвертого дня на востоке сначала показался шпиль цитадели Ардууса, а затем и стены. Отряд держался в стороне от тракта, благо снег не успел навалить выше колена, но один из ветеранов-кирумцев заметил, что если морозец ночью ударит, придется выходить на тракт, иначе лошади порежут ноги о наст.

– Как бы на тракте не оказалось то же самое. Если он также завален снегом, то какая разница, где держать путь? – задумался Эксилис и посмотрел на Игниса. Молодой герцог Кирума часто посматривал на наследника лаписской короны, как будто искал совета у принца, но никакого совета Игнис дать не мог. Все, что он понимал, так это то, что движется на север, туда, где осталась его жена и маленькая девочка Ува. Конечно, если они все еще там. О том, что Алиус Алитер погиб, он уже знал, и тревога переполняла его. Что касается пожелания Сина, чтобы один из камней был на севере, то об этом Игнис думал меньше всего, враг был со всех сторон, и где бы принц ни оказался, судьба не сулила ему ни надежного укрытия, ни спокойствия. И при всем этом он отчетливо понимал, что рано или поздно окажется у Бараггала, и именно туда притягивался его взгляд. Однако Бибера смотрела в другую сторону. Вскочив ногами на седло, она вглядывалась в сторону Ардууса:

– Ни одного стражника на стенах, – покачала она головой с той же тревогой, которая звучала в любом разговоре на этом пути. – И на цитадели. И факелы не горят. На углах главной цитадели при Пурусе даже днем горели четыре факела. Не могу поверить, что императором стал Зелус. Вот уж с кем я не ладила никогда, даже с Церритусом можно было разговаривать.

– Я не могу поверить, что ты что-то видишь на таком расстоянии! – удивился Аменс. – Отсюда до стен почти пять лиг!

– У нашей подруги много талантов, – натянуто улыбнулась Брита. – Однако ее зоркость вселяет в меня тревогу. Если она способна что-то разглядеть на таком расстоянии, значит, и кто-то может увидеть нас. К тому же…

Брита раздраженно сплюнула.

– Говори, – обернулся Эксилис. – До Бэдгалдингира еще день-два пути, а тебя корчит так, как будто впереди тысячи лиг. Что случилось?

– Прошло три дня, как я узнала, что мои родители убиты, – прошептала Брита.

Игнис обернулся. Отряд остановился среди низины, лошади терялись в кустах ольхи, разглядеть их было непросто. К тому же после ночевки кирумцы успели пройти уже больше десяти лиг, причин для беспокойств вроде бы не было, но ощутимая опасность накатывала со стороны как будто безжизненного Ардууса. Эксилис кивнул сотнику и подал лошадь вперед. Не следовало болтать в общем строю.

– Там что-то непонятное, – пробормотала Монс, поглаживая вырезанный из ветви горного можжевельника колышек. – Словно гудит что-то. Неслышно. Но внутри все дрожит от этого гудения. И что-то стучит.

– Сердце твое стучит, – с улыбкой предположил Эксилис.

– Большое сердце, – прошептала Монс. – Как вся Анкида. Бьется. Уже несколько дней.

– Магия? – повернулся Игнис к Туррис, которая согнулась в седле, закрыв глаза и приложив ладони к вискам.

– Да, – вместо нее весело отозвался Аменс. – Тягучая, как сосновая смола, и сладкая, как мед. Если лизнешь, уже не освободишься.

– Кто же тебя просит лизать? – процедила сквозь зубы Туррис.

– А кто меня будет спрашивать? – ухмыльнулся Аменс. – Не захочешь лизать, она сама тебя лизнет. Так приголубит, что и вздохнуть не успеешь. Хотя мне-то бояться нечего. Я, конечно, не так прыток, как ваша красотка, на которую ничего не действует, но привороты меня тоже не бьют. Да и амулетов у меня под это дело предостаточно. К тому же, – Аменс хвастливо взъерошил начинающие седеть волосы, – никто лучше меня не снимает привороты! Неплохую монетку я на этом деле имел в Турше. И не только на этом, есть всякая нужда у обычных людей. Всегда есть. И они мне платили. Но все только добровольно, не вымогал никогда! Эх, жаль не время для прогулок, поглядел бы я на Ардуус изнутри! Всю жизнь мечтал, и с Сином бродил довольно, а в Ардуус забрести так и не удалось.

– Провожатый не нужен? – обернулась и уперлась взглядом в тирсена Брита.

– Ты сейчас о чем спрашиваешь? – забеспокоился Аменс, захлопал глазами, стряхнул снег с плеч.

– Хочешь посмотреть Ардуус? – повторила вопрос Брита.

– Хочу, конечно, – скривил губы Аменс. – Только ведь ярлыка у меня нужного нет. Да и что тебе в Ардуусе?

– Есть у меня дело, – прикрыла глаза Брита. – Фестинус? Сколько было учениц у моей матери? Только ты приходил брать у нее уроки со стороны. Ты все замечаешь, я знаю. Считал?

Фестинус, который вместе с Аментией и Севрой держался за спиной Туррис, подал лошадь вперед, перевел взгляд с Игниса на Эксилиса, пожал плечами и неохотно ответил:

– Твоя матушка, Брита, и твой отец брали с меня слово, что никто не узнает об этих девчонках.

– Син сказал, что они мертвы, – произнесла Брита. – И мать, и отец. А я разрешаю тебе говорить.

– Хорошо, – сдвинул брови Фестинус. – Их было сначала пятьдесят одна. В последние два года – пятьдесят. Ну и мы с тобой.

– А сколько получилось из них хороших воинов? – спросила Брита.

– Они все были хороши, – пожал он плечами. – Из дружин Фиденты и Утиса с любой из этих девчонок мог бы сравниться только Фелис Адорири.

– Он осилил бы всех, – кивнула Брита. – Со мной и с тобой сражался бы на равных, с моей матерью не сладил бы, а с двумя из ее подопечных надеялся бы на удачу.

– Точно так, – согласился Фестинус. – Ярри и Тианта никому не были по зубам, кроме твоей матери. Тианта, правда, два года назад исчезла, но мне всегда казалось, что словно демон какой обитал в обеих.

– Может, и демон, – кивнула Брита. – А теперь подумай, Фестинус, если моя мать убита, кто это сделал?

– Кто угодно! – воскликнул Игнис.

– Вот это я и проверю, – кивнула Брита. – Сделать мог кто угодно, но убить в схватке только… К тому же среди оставшихся девчонок было немало добрых душ, я бы поговорила с некоторыми из них. Мать с отцом отвели в Ардуус всех. Пурус заказывал личную охрану, кучу монет отвалил отцу, чтобы тот готовил ее. Несколько лет тяжкого труда были оплачены этими деньгими. Отец чуть ли не по четверти года проводил на рабовладельческих рынках Тира и Самсума. Покупал девчонок-сирот, из которых мог выйти толк. Мать помогала ему. Потом выколачивал из бывших рабынь слабость в залах того самого замка. Ну, вот Игнис бывал там… И что же получается, отец заработал за эти годы только смерть?

– Ты собираешься в пасть к зверю, – заметила Туррис, не открывая глаз.

– Да? – удивилась Брита. – Я дочь своих родителей. У меня есть ярлык, на котором печать великого Ардууса. Со мной может быть один слуга. И у меня есть причина оказаться в Ардуусе. Может быть, я хочу быть представленной новому правителю?