А бедуины всю жизнь водились в Африке. Но тут большая Настя предложила всем быть разными, потому что у Соломона жены были из разных стран. И царица Савская, хотя и не была женой, тоже была из другой страны. Все нашли Настино предложение разумным, нарядились, кто как мог, и выстроились в ряд. Саня стал мимо нас ходить и приговаривать: «Так-так-так! Выбираю себе жену! Самую красивую». И пока он мимо нас ходил, у меня внутри все замирало от страха: вдруг не выберет? Но Саня, похожий на Ричарда Гира, был добрым. Саня сказал, мы можем не волноваться, что он вдруг на ком-то не женится. Соломон женился тысячу раз. А нас гораздо меньше. И хотя первой Саня выбрал Веру, следом за ней он выбрал всех остальных. Мы все перешли с одной стороны лесенки на другую. В новом качестве.

Что делать дальше, было непонятно. Вера сказала, теперь Соломон должен выбрать самую любимую жену. Ту, которая будет главной. Много жен — это гарем. А там всегда есть главная жена. Наташка закричала, что Марсём такого не рассказывала — про главную жену и про гарем. А рассказывала только про несчастья. Верка просто хочет покомандовать. Воображает, будто она самая красивая. Тут все начали друг на друга кричать, и Сане стало скучно. Он сказал: «Ну, ладно. Я пошел. Живите тут сами. Все равно всех вас по именам не запомнишь!» И убежал к мальчишкам.

И дедушка с мамой очень смеялись — над тем, как мы играли в царя Соломона. Но это — совсем другое. Не то, о чем я спрашивала. То, о чем я спрашивала, не смешно.

Был день, когда Марсём позвонила и рассказала про Петю, дедушка не смеялся. И мама не смеялась. Мама сказала: «Алиночка! Петя — хороший мальчик. Надо быть великодушной!» А дедушка был очень грустным, но ничего не сказал. Когда Петя пришел к нам на следующий день, он повел его смотреть корабли в энциклопедии и показал один корабль, который раздавило льдами. Но люди, плывшие на корабле, не погибли. Они вылезли на льдины и жили там некоторое время, ожидая спасательной экспедиции.

— Их спасли?

— Да, спасли, — сказал дедушка и подарил Пете пакетик с волшебным порошком.

Этот порошок делали у дедушки на работе, на заводике фармакологических препаратов. Насыпанный в ранку, он останавливал кровь и убивал всех опасных микробов. Порошок может пригодиться, объяснил дедушка, если Петя разобьет коленку или поранит палец. Больше он ничем не мог ему помочь. Но я тоже не могла. Совсем не могла.

— Настя, что с твоими вещами? — Марсём выглядела недовольной. — Я же просила вас аккуратно складывать вещи в шкафчики. И закрывать дверцу. Пожалуйста, приведи все в порядок.

Сконфуженная Настя направилась к шкафу и стала возиться со свитером и шарфом, пытаясь заставить их слушаться.

— А это что валяется?

— Шапка. Это Веры.

— Что Верина шапка делает в проходе?

— Она вывалилась.

— Что значит — вывалилась?

— Ну, она все время вываливается.

— Надо дверцу закрывать. Тогда не будет вываливаться.

Вера встала, засунула шапку в шкаф и прижала дверцей.

Дверца тут же снова распахнулась и снова выпустила шапку на пол, будто кто-то ее заколдовал. Марсём нахмурилась и внимательно оглядела шкафчики. Они сегодня выглядели очень странно. Почти все дверцы были приоткрыты. Некоторые — широко распахнуты. И от этого класс имел вид неприбранного гардероба.

— Я что-то не пойму… Что происходит?

— Маргарита Семеновна! У меня дверца не закрывается. Вчера закрывалась, а сегодня не закрывается. Вот! Смотрите! — Вера продемонстрировала обнаружившийся дефект.

— И у меня!

— И у меня!

Класс загудел, выражая жалобщикам солидарность. Гул перекрыл чей-то тоненький голос:

— Это Егор!

— Что — Егор?

— Он магнитики скрутил.

— Что сделал?

— Магнитики скрутил. Со шкафчиков.

— А Илюшка с Жорой ему помогали! — кто-то решил, что справедливости ради надо уличить сразу всех.

— Ничего не понимаю! — что-то мешало Марсём вникнуть в происходящее. Ромик решил объяснить:

— Ну, Егор хотел добыть магниты. Чтобы сделать дома машину. А магниты есть на шкафчиках. И он стал скручивать магниты. А Илюшка с Жориком как раз пришли. Он говорит: во, ребя, где магниты! Хотите? Тогда приносите завтра отвертки. А то ножницами неудобно.

— И что — принесли? — ошарашенная размахом преступления, Марсём все-таки не могла скрыть любопытства.

— Угу! — Егор сидел, насупившись и уставившись в парту. — Принесли.

— Они все трое принесли, — мягко пояснил Ромик. — И вчера свинтили. Вот тут не свинтили. Это мой шкаф. Я не дал. Мне магниты самому нужны.

— И эти люди победили Дрэгона! — Марсём с трудом сдерживала негодование. — Садитесь. Решайте примеры на сто двадцать первой странице. А я пока подумаю, что делать.

Все тихонько сели и открыли учебники, чтобы не мешать Марсём думать. Она тоже села и стала смотреть куда-то мимо нас. Когда прозвенел звонок, она все так сидела. Мы на цыпочках вышли в коридор, а потом вернулись.

— Давайте на ковер! Поговорить надо, — Марсём приняла решение.

Мы сели в кружок, поджав ноги. Все молчали, потому что сказать было нечего. Все понимали: дело плохо.

Я расскажу вам историю, сказала Марсём. Нет, две истории. Первая — из реальной жизни. В одном селе ребята решили устроить дискотеку. Настоящую. Как в большом городе. Когда кругом разноцветные круги вибрируют. Для этого нужны были специальные стекла. Цветные. Ребята стали думать, где их взять. И какой-то умник вспомнил: цветные стекла есть на станции, у светофора. Красное и зеленое. Все взяли отвертки побежали на станцию за стеклами, а вечером устроили дискотеку — как в городе, с цветными кругами. Но утром следующего дня в районе этой станции пассажирский поезд столкнулся с товарняком, и погибло много людей. Об этом писали в газетах. Это первая история.

А вот вторая. Как-то я встретила человека, который каждый день перед заходом солнца начищал до блеска свою лопату. Лопата сияла так, что в нее можно было смотреться — как в зеркало. Я спросила, зачем он это делает. «У каждого из нас есть ангел, — сказал человек. — Тот, что отвечает за наши поступки. Но ангелы не могут заниматься только нами. Если мы что-то делаем правильно — хоть что-то делаем правильно, они улетают по другим важным делам. И тогда одной бедой в мире становится меньше. Если же мы пакостим, ангелы должны оставаться рядом — исправлять наши пакости. Мой ангел знает: вечером я всегда чищу лопату.

В это время он может быть за меня спокоен, может от меня отдохнуть. И он летит спасать кого-нибудь — от бури, камнепада, землетрясения. Летит туда, где нужны усилия многих ангелов. И если хоть один из них не явится в нужный момент, последствия могут оказаться самыми печальными».