– Почему ты сразу не обратилась в полицию? – спросила Тринити.

– Я позвонила отцу Бел, но его не оказалось дома. Его мобильный тоже не отвечал. Мне пришлось вернуться к маме. Я дрожала и плакала. Она дала мне успокоительное, уложила меня в постель и пообещала позвонить в полицию. Я ждала вестей, но их все не было. В конце концов мама призналась, что не звонила в полицию. Тогда я сделала это сама.

Девушка тяжело сглотнула, и по ее щеке скатилась слеза. Тринити наклонила голову и застонала. Наверное, она поразилась тому, как история Бел была похожа на ее собственную.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я люблю Бел и желаю ей только лучшего. – Девушка снова надела капюшон. – Мне жаль, что все так вышло.

– Где ты остановилась? – спросил Зак.

– Мисс Кэссиди нашла для меня место в приюте. Там мне помогают.

– Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся в любое время. – Он назвал ей свое полное имя и свой нью-йоркский адрес.

Девушка заплакала сильнее:

– Я рада, что ее нашли именно вы. Вы славная пара.

Повернувшись, она побежала назад. Тринити молча смотрела вслед удаляющимся автомобилям. Зак тоже ничего не говорил. Он чувствовал полное опустошение. Ему было больно осознавать, что они передали Бонни, точнее, Белинду юной матери, которая сама еще ребенок. Безусловно, она любит свою дочку, но рядом с ней нет никого, кто мог бы ей помочь. Бабушка Бел человек жестокий и эгоистичный, раз отказалась заботиться о собственной внучке. Тринити, совершенно посторонняя женщина, рисковала своей карьерой ради благополучия малышки. Она знает, что такое быть отвергнутой родными. Ее собственные бабушка и дедушка отказались от нее. Сейчас Тринити испытывает боль, потому что видит в беспомощной малышке, которую увозит полицейская машина, саму себя.

Что, если с матерью Бел что-нибудь случится? У малышки не останется никого, и у Тринити не будет никакой возможности узнать об этом. Она до конца своей жизни будет гадать, как сложилась судьба этой девочки. Признаться, даже он, которого все считают безжалостным, проявил чуткость и сострадание по отношению к Бел.

Когда на подъездную аллею свернул внедорожник последней модели, Тринити не обратила на это внимания. Через несколько минут машина остановилась рядом с домом Зака, водительская дверца открылась, и из нее вышла элегантная пожилая дама в дорогом брючном костюме.

Зак убрал руку с талии Тринити. Она никак на это не отреагировала. Женщина похлопала ладонью по бедру, и Фидо побежал к ней.

– Вот ты где, проказник. – Погладив собаку по голове, она с улыбкой обратилась к Заку: – Надеюсь, он не доставил тебе много хлопот.

Несмотря на то что ему было очень грустно, Зак улыбнулся своей соседке. Вчера вечером он оставил сообщение на автоответчике Дейлов, предупредив их, что Фидо находится у него. И вот миссис Дейл приехала, чтобы забрать собаку.

Зак думал, что почувствует облегчение, когда ситуация с потерянным ребенком разрешится и когда этот мохнатый монстр покинет его дом. Но он не чувствовал облегчения. Только душевное опустошение.

– Миссис Дейл, – произнес он, – это Тринити Мэттьюз.

Его соседка широко улыбнулась:

– Рада с вами познакомиться.

– Фидо прибежал сюда вчера утром, – сказал Зак.

– Когда мы Джимом и внуком уезжали позавчера днем, мы оставили его на улице на длинном поводке. Мы планировали вернуться вечером, но из-за бури нам с мужем пришлось остаться у дочери. Приехав наконец домой, мы обнаружили, что Фидо перегрыз поводок и убежал. Мы искали его повсюду, обзвонили всех соседей, у кого есть дети. Я уже говорила тебе, как он любит детей. Мне даже в голову не пришло позвонить тебе.

Тринити красноречиво посмотрела на Зака, но он не стал рассказывать миссис Дейл о Белинде. Вместо этого он сел на корточки и, когда пес подошел к нему, потрепал его за уши:

– За тобой приехали, приятель.

Пес заскулил и завилял хвостом.

– Вижу, ты нашел себе нового друга, Зак, – улыбнулась миссис Дейл.

– Он тоже, – ответил Зак, поднимаясь.

– Вы останетесь на несколько дней? – обратилась миссис Дейл к Тринити. – Погода налаживается.

– Нет, я собираюсь вернуться в Нью-Йорк.

– В Нью-Йорк? На мой вкус, он слишком шумный, но, что поделаешь, дом есть дом.

Миссис Дейл поблагодарила Зака еще раз, и после того, как Тринити погладила на прощание Фидо, открыла заднюю дверцу автомобиля. Пес забрался внутрь, и мгновение спустя они уехали.

Когда Зак и Тринити остались вдвоем, она снова задрожала.

– Ты замерзла. Пойдем в дом, – сказал он, обняв ее рукой за плечи.

– Я не замерзла.

– Давай выпьем кофе. Нам обоим не помешает немного взбодриться.

Впервые заметив упавшее дерево перед парадным входом, Тринити направилась вслед за ним к задней двери. Несмотря на то что на улице было холодно, она была готова стоять на месте и смотреть в ту точку, где она в последний раз видела машину, на которой увезли малышку. Она знала, что это произойдет, но чувствовала себя так, словно у нее вырвали часть сердца.

Войдя в дом, она села на стул у стойки, а Зак поставил на огонь турку. Достав из холодильника молоко, он сказал:

– По-моему, она хорошая девочка.

– Ключевое слово здесь «девочка», – содрогнувшись, ответила Тринити. – Разве с такой жестокой матерью у нее есть шанс преодолеть жизненные трудности?

– Уверен, она справится.

– А что, если нет?

Поставив пакет с молоком, он успокаивающе посмотрел на нее:

– Я дал ей свой адрес. Больше мы с тобой ничего не можем сделать.

– Разве не можем?

Зак нахмурился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Думаю, нам не составило бы труда узнать ее имя.

– Зачем? Мать и дитя воссоединились. Я знаю, эта семья не идеальна, но я думал, что ты будешь довольна, когда мать Бонни… Бел… найдется.

– Я довольна, – ответила Тринити. – Я просто хочу помогать Бел. Возможно, иногда сидеть с ней.

– Живя в Нью-Йорке?

Она тихо выругалась и отвернулась. Ей не хотелось слушать его разумные аргументы. Она хотела быть рядом с этой семьей. Помогать ей.

Зак продолжил готовить кофе, а она повернулась лицом к окну. Почему-то живописный вид, открывающийся оттуда, в этот раз показался ей унылым. Ей вдруг стало холодно, и она, поежившись, пробормотала:

– Тебе этого никогда не понять.

Подойдя к ней, Зак обнял ее и развернул к себе лицом. Черты его лица были бесстрастными, но глаза блестели от эмоций.

– Сейчас ты расстроена, – сказал он. – Тебе нужно сесть и выпить кофе, чтобы успокоиться. Все закончилось именно так, как и должно было. Мать и ребенок воссоединились. Что еще нам нужно?