Однако душевные шрамы не исцелить никогда. Уинни эмоционально отгородилась от мира. Деньги всегда заставляли ее держать дистанцию с людьми. Порочный и аморальный мужчина, уничтоживший ее уверенность в себе, заставил ее замкнуться. После расставания с ним Уинни начала создавать свою жизнь с нуля. В двадцать три года ей вдруг захотелось работать в сфере социальных услуг, и она сразу поняла, что в этом ее призвание.

Уинни верила, что достигнет любой цели. Но, несмотря на успехи в делах, она превратилась в практически бесполое существо.

Встреча с Ларкином Волффом полностью ее изменила. На самом деле то, что произошло в этой комнате вчера вечером, можно назвать чудом. Но он ушел от нее, не разбудив, а это о многом говорит. Уинни не глупа. Она подарила ему удовольствие. Но такой человек, как Ларкин, привык к тому, что женщины вешаются ему на шею.

Уинни была благодарна Ларкину за то, что он позволил ей понять: она может предложить мужчине больше, чем предполагала. Теперь только от нее зависит сохранение нормальных отношений между ними. Одна ночь с изумительным сексом – настоящий подарок, она никогда ее не забудет. Но ни за что на свете Уинни не позволит Ларкину догадаться, что ей не хочется с ним расставаться.

Они приехали в Волфф-Маунтин, чтобы отвлечь внимание от ее дома. И чтобы Ларкин насладился общением со своей большой семьей. Обе цели достигнуты.

Уинни не станет плакать, но ничто не поможет ей избавиться от боли в груди, от которой перехватывает дыхание. Выбирая, что надеть, она бесконечно радовалась, что заставила себя пройтись по магазинам до отъезда из Нэшвилла. В семье Волфф одевались изящно и элегантно. По крайней мере, именно так было на вчерашнем ужине. Если Уинни оденется соответственно, это прибавит ей уверенности.

Она решила выбрать бежевые льняные брюки и тонкий сиреневый кашемировый свитер с короткими рукавами и V-образным вырезом. Уинни дополнила наряд жемчужными серьгами-гвоздиками и платиновой цепочкой с одной жемчужиной. Посмотрев на себя в зеркало, она увидела безмятежную и достойную женщину.

Расчесав волосы, она заплела их во французскую косу. Надев балетки из телячьей кожи, Уинни отправилась завтракать.

На кухне сидела Анна-Лиза. Одной рукой она держала свежую газету, а другой – малыша, сидящего на ее коленях. Когда вошла Уинни, она подняла глаза.

– Доброе утро, мисс Беллами.

– Называйте меня Уинни, пожалуйста. – Уинни уселась за стол напротив Анны-Лизы.

Полная женщина в форменном сером платье и фартуке тут же принесла горячий кофе.

Анна-Лиза махнула рукой:

– Кофе из Южной Америки. Я бы вводила его себе внутривенно, если бы могла. Наслаждайтесь!

Пожилая женщина отправилась готовить Уинни яйца и тост.

Пристальный взгляд Анны-Лизы слегка беспокоил Уинни, хотя сестра Ларкина смотрела на нее с любопытством, а не с осуждением. Анна-Лиза была невероятной красавицей с черными волосами и высокими скулами. Уинни знала, что Анна-Лиза выросла среди мужчин, но с ребенком на коленях была воплощением умиротворенной Мадонны.

Пока Уинни пила утренний кофе, Анна-Лиза говорила:

– Ларкин с парнями рано ушел в горы гулять. Обычно я тоже хожу, но сейчас кормлю грудью и не могу надолго оставить ребенка.

– Как его зовут?

– Мы с Сэмом долго препирались, но потом остановились на имени Феникс. Знаю, имя претенциозное, но наша семья восстала из пепла как птица феникс, так что имя подходящее.

– Я читала о вашей трагедии. Я тоже потеряла мать, но была намного старше вас. Наверное, вы очень переживали.

Анна-Лиза пожала плечами:

– Я была совсем маленькой и почти ее не помню. Поэтому можно сказать, что мне повезло.

В тот момент на кухню вошел Сэм Эли.

– А я думаю, куда ты запропастилась? – Высокий заспанный мужчина с каштановыми волосами уселся за стол рядом с женой.

Она наклонилась, подставляя ему губы для поцелуя. При виде единения родителей и ребенка у Уинни заныло сердце.

Анна-Лиза передала малыша мужу и намазала маслом булочку:

– Я думала, ребята пригласят тебя погулять.

Он зевнул:

– Они приглашали. Но в шесть часов у меня началось селекторное совещание по лондонскому проекту, и мы только сейчас закончили.

– Лондон? – Уинни хорошо знала этот город.

Лицо Анны-Лизы вспыхнуло от волнения.

– Мы поедем туда на три месяца. Не могу дождаться.

Служанка принесла завтрак Уинни, потом вручила Сэму огромную тарелку с едой. Очевидно, его предпочтения были хорошо известны.

Анна-Лиза нахмурилась:

– Меня просто бесит, что он ест все подряд и нисколько не полнеет.

Сэм усмехнулся:

– Полней, если хочешь, дорогая. Я буду только сильнее тебя любить.

Анна-Лиза насмешливо присвистнула, но в ее глазах Уинни заметила непреложное понимание, что ее любят. Уинни позавидовала ей, зная, что зависть плохое чувство.

Она задалась вопросом, почему Анна-Лиза и Сэм здесь, если их собственный дом расположен недалеко, на вершине горы. Ларкин рассказал ей о домах своих двоюродных братьев. Постоянной обители на горе не было только у Девлина и Ларкина.

Анна-Лиза промокнула губы салфеткой и облокотилась на стол, подперев подбородок рукой.

– Мой брат никогда не привозил сюда женщин на выходные. В чем дело?

– Анна-Лиза! – предупреждающе произнес Сэм.

– Но я хочу знать, черт побери!

Сэм сурово посмотрел на жену и руками закрыл уши ребенка.

Анна-Лиза поморщилась, глядя на Уинни:

– Извините. Я поклялась не ругаться два года назад, но никак не получается.

Уинни улыбнулась, очарованная напористостью сестры Ларкина:

– Ну, я…

– Вы не должны отвечать, Уинни. – Сэм поднял руку, осуждающе глядя на жену.

– Все в порядке. Никакого секрета тут нет, – сказала Уинни. – Ларкин уже сказал вам, что у меня проблемы с прессой. Он решил, мне лучше спрятаться здесь, пока все не утихнет.

– Это из-за статьи о богатейших женщинах Америки? – Анна-Лиза нахмурилась.

– К сожалению, да.

Сэм вытер подбородок сына:

– Моя жена завидует, что ее не включили в этот перечень. Когда мы поженились, она вложила большую часть своего состояния в трастовый фонд для наших детей. А мне нравится, когда она босая и беременная.

– Ну и поросенок же ты! – Анна-Лиза, смеясь, бросила в него клубнику, потом повернулась к Уинни: – Но я не задала самый важный вопрос: что происходит между вами и моим братом?

Уинни замерла:

– Ну, я…