их дома, в свободном доступе, то вы сильно заблуждаетесь – я бы никогда так не поступил!

– То есть вы уверены, что тот, кто проник в вашу… то есть, в квартиру вашей матери, не мог охотиться за официальными бумагами, связанными с одним из ваших дел?

– Да откуда же мне знать, чего ожидал убийца?! Но мне кажется, он скорее мог надеяться найти что-то в квартире, где живу я, или, на крайний случай, в нашем доме… Вряд ли у матушки!

– То есть вы считаете, что целью злодея была именно Уткина?

– Целью… господи, да откуда же мне знать?! Но Катя же такая молодая, обычная студентка – кто мог желать ей зла… в смысле, настолько, чтобы убить?

Лера помолчала, собираясь с духом: она отлично понимала, что ходит по минному полю, ведь она имеет дело с высокопоставленным чиновником, который с легкостью может испортить ей карьеру, да и всю жизнь, если захочет! И все же Лера решилась задать прямой вопрос.

– Никита Терентьевич, вы уверены, что ваши отношения с Катериной ограничивались чисто профессиональными?

Лицо прокурора вытянулось, словно он нечаянно проглотил лягушку.

– Вы… вы на что сейчас намекаете? – пробормотал он.

– Я не намекаю, а спрашиваю, и, по-моему, вы прекрасно поняли, о чем именно!

Выпалив это, Лера готова была вырвать свой язык, но, к сожалению, как всегда указывали ей мать и сестра, она снова поторопилась высказать то, к чему следовало подойти более деликатно.

– Да как вы вообще могли такое подумать?! – воскликнул Рогов, и его возмущение выглядело искренним.

Если бы Лера не знала о его телевизионной деятельности, то непременно устыдилась бы сказанного и поверила в его невиновность. Однако в нынешних обстоятельствах она не склонна была доверять прокурору.

– А почему бы и нет? – пожала она плечами. – Катерина – молодая, привлекательная девушка…

– Да она мне в дочери годится!

– Простите, конечно, Никита Терентьевич, но когда и кого останавливала разница в возрасте? Любви, как говорится, все воз…

– Неужели вы считаете, что я подсунул бы любовницу под бочок собственной матери?! – перебил прокурор.

Вот это уже и впрямь казалось маловероятным – слишком близко к семье, тогда как любовницу следует держать подальше от родственников! Однако Лера решила идти до конца.

– Всякое бывает, знаете ли, – сказала она. – Катя была бедной студенткой, жила в общежитии…

– Это не причина! – снова прервал Леру Рогов. Она заметила, что он взял себя в руки и снова стал тем «телевизионным» судьей, какого все привыкли видеть на экране – спокойным и выдержанным. – Так вот, отвечая на ваш вопрос: нет, у меня не было с Катей романтических отношений, и точка!

– Хорошо, я поняла.

– Вот и отлично!

– Никита Терентьевич, можете сказать, где вы находились в момент убийства Катерины Уткиной?

Лера уходила от Рогова неудовлетворенной: шестое чувство подсказывало ей, что он что-то недоговаривает, но вот только что? Врет он насчет своих отношений с убитой или нет? Даже если прокурор говорит неправду, это еще не означает, что он лишил ее жизни… Как не значит и обратного. Пока Лера задумчиво брела к месту, где оставила машину, зазвонил телефон.

– Привет, работаешь? – спросил Алекс. Иногда она завидовала ему: человек живет по свободному расписанию, в свое удовольствие, и ему нет необходимости приходить в офис к определенному времени.

– Работаю! – бодро ответила она. – А ты?

– Еду смотреть трюмо, о-о-очень старинное! Я тут подумал, если ты сейчас свободна, мы могли бы где-нибудь пообедать. Как тебе такое предложение?

– Да, понимаешь, дел целая куча еще…

– Но должна же ты есть, правильно? Сейчас как раз обеденное время! Ты где?

Лере даже нравился напор Алекса: она подозревала, что, если бы не такой его характер, они бы так и не встретились после празднования годовщины свадьбы сестры. Именно Алекс инициировал их свидания и предлагал варианты времяпрепровождения. Что, собственно, полностью ей подходило. Иногда тем не менее Лера задавалась вопросом: что в ее жизни значит этот новый мужчина? Он делал ее существование интереснее, несомненно, но расстроилась бы она, исчезни он с ее горизонта? Пока Лера не знала, как ответить на этот вопрос. Они с матерью сильно расходились во мнениях насчет того, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. Галина Федоровна, вырастившая дочерей одна, искренне полагала, что первый нужен последней для того, чтобы поддерживать ее материально и защищать от внешних невзгод. Лера же была убеждена, что с этим современная дама способна справиться самостоятельно. Она искала в отношениях совершенно иного – дружбы, взаимопонимания, способности смеяться и грустить над одними и теми же вещами… Ну и конечно же, страсти, ведь она – молодая, энергичная женщина, хоть и отрицающая романтику, тем не менее мечтающая о ней в глубине души и надеющаяся на то, что когда-нибудь судьба предоставит ей шанс испытать то, что рисуют ее самые смелые фантазии!

Алекс обладал потрясающим чутьем на классные места общепита: несмотря на то, что мог позволить себе дорогие рестораны, он предпочитал тихие, уютные кафешки и ресторанчики, где по-настоящему хорошо кормили. Лера, до знакомства с ним считавшая, что неплохо знает город, теперь понимала, что ей известна лишь та его часть, что лежит на поверхности.

Ресторанчик, куда на этот раз привел ее кавалер, располагался в подвальном помещении. Чистенькие столы, покрытые светло-зелеными клетчатыми скатертями, выкрашенные в салатовый цвет стены и светильники с такими же абажурами создавали приятную атмосферу, напоминающую домашнюю. В ожидании заказа они поболтали о трюмо, на которое нацелился Алекс. Не то чтобы для Леры это звучало очень интересно, но он рассказывал о предмете мебели с таким энтузиазмом, что она не могла не изобразить интереса хотя бы для того, чтобы не расстроить поклонника.

– Люди, которые его продают, понятия не имеют о его истинной ценности! – с воодушевлением говорил Алекс. – Трюмо восемнадцатого века, представляешь?! Оно местами поцарапано, но там имеются элементы, покрытые настоящим золотом, а также перламутровая мозаика – большая редкость!

– А чего продают-то? – спросила Лера, просто чтобы не молчать, а не из подлинного интереса.

– Наследство, как обычно, – отмахнулся собеседник. – Бабуля померла, а в ее старом деревянном доме оказался натуральный антикварный склад! Я купил кое-что из посуды, письменный стол… А трюмо можно будет продать тысяч за триста, если привести его в порядок!

– А они сколько просят?

– Пятнашку, представляешь?! Им лишь бы поскорее сбыть «рухлядь» с рук и накупить дешевой мебели из торгового центра!

– Да уж, пятнадцать тысяч – и триста… Не слишком-то честная сделка, да?

– Но не я же цену назначал, а они, сами! – развел руками Алекс. – Трюмо