По моей коже опять стелются мурашки. Такие привычные, что я их просто игнорирую. Если я буду втемяшиваться в каждую реакцию, которую вызывает во мне его близость и его голос, стану сексуально-озабоченной.

Первым делом проваливаюсь в смс сестры, чтобы проверить последние транзакции по ее карте.

— Что ты делала в ТЦ? — спрашиваю изумленно. — В двенадцать дня?!

— Ничего, я…

— Лина, — обернувшись, смотрю на нее с угрозой.

— У нас отменили физкультуру. И мы пошли в кино.

— Что за лапшу ты мне вешаешь? Что значит, отменили физкультуру?!

— Взяли и отменили.

— Не ври.

— Я не вру! Вы все думаете, что я вру!

— Интересно, почему? — рычу я.

— Можешь позвонить маме Камилы, она подтвердит!

Надувшись, сестра складывает на груди руки и смотрит в окно, но я не куплюсь на это. У меня слишком много вопросов!

Отвернувшись, ловлю в фокусе профиль Дениса, который молча ведет машину, слушая весь этот бардак, который мы развели в его машине.

Наши глаза на секунду встречаются, и я делаю глубокий вдох, откидываясь на спинку кресла.

Всю оставшуюся дорогу мы молчим. Денис тоже молчит.

Я не могу игнорировать его присутствие. Запах его туалетной воды совсем близко. Она меня отупляет.

Когда я успела так втрескаться в него, черт возьми?!

Мне хочется на него смотреть. Смотреть и трогать. Его ладонь лежит на крупном бедре, и я сдаюсь, представляя его руку где-нибудь на своем теле. На своей груди. От этих картинок живот сводит тягучим спазмом, и я сжимаю бедра, пялясь в пространство.

Мы въезжаем во двор моего дома, и Васька выпрыгивает из машины, как только та тормозит.

Отстегиваю ремень, собираясь сделать то же самое.

Стараюсь на НЕГО не смотреть, чтобы не становиться наркоманкой.

— Спасибо, — говорю отрывисто. — Забудь все, что ты слышал.

Какого черта я опять медлю?!

Поднимаю на него глаза.

Глядя перед собой, он стучит пальцами по рулю. Смотрит в окно, изучая мои “родные” окрестности. Ерзает по сиденью, делая глубокий вдох. Проводит рукой по своим волосам, после чего вдруг спрашивает:

— Что насчет “Макдональдса”?

Адреналин в моей крови такой кусачий, что боюсь выскочить из своей кожи. От волнения сама ерзаю по сиденью.

Облизнув губы, начинаю дышать чаще.

Он на меня не смотрит.

Он смотрит вперед.

Я вдруг понимаю, что у “хозяина” нашего положения все не так уж железобетонно с безграничной самоуверенностью. У него есть любимая девушка. И, будь он таким самоуверенным, принял бы мой подкат, глядя мне в глаза!

Я не хочу подпольных свиданий, которые навязала сама. Я тоже девушка. И у меня в мозгах орудую черти.

— Я сегодня занята, — бросаю, начиная рыться в своей сумке.

Нахожу блок желтых стикеров и ручку, чувствуя взгляд на себе взгляд, от которого подрагивает моя рука. Вывожу на бумажке номер своего телефона.

Приклеив стикер на панель, бросаю:

— Напиши на неделе, может у меня будет время.

Пристальный колючий взгляд на моем лице, как бетонный блок!

— Написать тебе на неделе? — выговаривает каждое слово, будто заколачивает в стену долбаные гвозди.

— Да, — пожимаю плечом. — Ты же умеешь писать?

Мое сердце рискует лопнуть от паники.

Денис смотрит так, будто хочет просверлить в моем лбу дыру.

Не знаю, чего мне хочется больше: кусаться дальше, или просто заткнуться.

— Я умею писать, — чеканит он. — И на этой неделе я занят.

— Хорошо, что следующую не отменили, — растягиваю в улыбке губы. — Пока, — толкнув дверь, выбираюсь из машины.

Прижав к груди ладонь, придерживаю свое скачущее сердце. Холодный воздух набрасывается на мои пылающие щеки.

Жмурюсь, слыша, как за спиной плавно трогается машина, и чем дальше она становится, тем холоднее становится мне, но я лучше сдохну, чем возьму свои слова назад.

Глава 17

Денис

— Тебе это нужно? — выпрямившись в кресле, Ника рассматривает желтый стикер, который подняла с коврика у себя под ногами.

Бросив взгляд на стикер в ее руках, возвращаю глаза на дорогу.

Нет.

Он мне нахрен не упал.

Записанный на нем номер я почти выучил наизусть, пока этот гребаный стикер два дня болтался на панели моей машины. Раздражая и отвлекая. И делая меня тем еще мудаком, потому что я должен, по меньшей мере, испытывать вину, но правда в том, что я ее не испытываю. Из этого и делаю вывод, что я тот еще мудак, но я об этом и так прекрасно знал.

Я нисколько не пай-мальчик, но быть космическим брехуном мне охренеть, как претит, а сейчас я как раз этим и занимаюсь — вру, как последний сосунок, а это не моя привычка.

— Нет, — отзываюсь, прибавляя газа.

— Я тогда дома выброшу, — скомкав стикер, она кладет его в карман куртки.

Сложив на животе руки, с легкой улыбкой смотрит в окно.

Она частенько выпадает из реальности, мне как-то не приходило в голову спрашивать, о чем она думает, когда отключается, и я понимаю, что и сейчас делать этого не хочу. Скользнув глазами по тонкому профилю, отворачиваюсь.

Сегодня она распустила волосы, и они волнами стекают по плечам. Мне всегда нравился цвет ее волос — почти пепельный и натуральный.

Какому дебилу такое может не понравиться?

Очевидно, такому, как я, потому что сегодня меня тупо все раздражает. Например, то, что Ника упорно отказывается получить водительские права, в то время как давно могла бы обзавестись собственной машиной, и мне не пришлось бы сливать в унитаз полдня, чтобы отвезти ее в фитнес-клуб, а потом оттуда забрать.

Я знаю, что она привыкла быть пассажиром. Так сложилось. Ее вожу либо я, либо ее отец. Конкретно сегодня это вообще не проблема, но моя башка все равно не понимает, в чем сложность научиться управлять машиной на коробке автомат и слегка облегчить всем нам жизнь.

— У тебя все нормально? — слышу я вопрос.

Смотрю на нее и вижу, что между светлых густых бровей образовалась складка.

Чувствую себя козлом за то, что срываю на ней свое дерьмовое настроение. У нее самой дерьмового настроения не бывает априори, кажется, у нее отсутствует ген, который отвечает за то, чтобы выносить мне мозг, чего не скажешь об одной зеленоглазой Карине, которая застряла в башке, как щепка.

Сам факт того, что я постучусь в