пока не продам, домой не уйду. На полчаса всего отпустил, чтобы с папой посидеть.

Она кивнула на чашки с недопитым чаем на столе и любимую вазочку Николаевны с баранками.

Хромого Левона, который держал на рынке палатку с йогуртами и прочей чепухой, она почему-то никогда не называла по имени. Всегда только – хозяин. Хотя тот был нереальное чмо. Но он давал ей хоть что-то заработать. А может, ей важно было, что вот теперь появились хозяева. Раньше все было общее, народное, а значит – ничье. И раз оно было ничье – вот оно все куда-то взяло и пропало. Исчезло, растворилось, и доверять можно только тому, у чего есть хозяин. Пусть это даже всего лишь хромой Левон.

– Почем у тебя коробка с йогуртом, – спросил я у него через полчаса.

Левон сидел на корточках в тени двух больших деревьев у входа на рынок и кушал изюм.

– На йогурты перешел? – широко улыбнулся он мне. – Молодец. Полезная штука.

– Сколько? – повторил я.

– У тебя столько не-е-ет, – протянул Левон и скушал еще немного изюма.

– Вот тебе на четыре коробки, – я вынул «котлету» Клея и оторвал от нее приличный кусок. – Маму отпусти с работы на три дня. Пусть отдохнет. А йогурты им раздай.

Я показал на чумазых пацанят лет семи-восьми, которые вертелись как воробьи под ногами у входящих на рынок в надежде перехватить что-нибудь из еды.

– Э! – сделал рукой Левон. – Они с четырех коробок лопнут.

– Пусть лопнут хотя бы раз.

Деда я нашел за его любимым столом в соседнем дворе. У них там давно сложилась веселая банда. Старики лихо колотили костяшками домино по темным от времени доскам, попивали из-под стола, чтобы не нарушать приличий, теплую водочку, хрустели огурцами и еще успевали пошучивать над местными красавицами. Те отвечали не менее остро, деды одобрительно смеялись и продолжали лупить по столу.

С моим дедом можно было говорить напрямую, поэтому я не стал мудрить.

– Коляску купи Семену, – ответил он мне на вопрос о том, чего бы ему хотелось от жизни. – Инсульт его, вишь, стукнул. Сидит там теперь скучает.

Он указал на один из балконов четвертого этажа, откуда вниз на игроков за столом страдальчески смотрел давний его друг и партнер по дворовой игре.

– Говорит пока так себе, но играть, я думаю, сможет. Если коляска будет.

– Будет, – сказал я.

Выделив Николаевне денег на хозяйство, я подогнал еще чутка брату на репетитора, и по итогу, чтобы снять студию, у меня остался совсем децл. Соваться к профессиональным звуковикам с таким баблом уже не имело смысла.

– А тебе большое помещение нужно? – спросил брат.

– Да нет. На аппаратуру все равно уже денег не хватит. Лишь бы компьютер было куда приткнуть. Ну и будочку внутри, может, построить. Поролоном изнутри обклеим, нормально будет.

– Просто я в универе объявление видел. Они там аудитории сдают под офисы. Вроде недорого. Можно сказать, что у тебя турфирма. Там уже две есть.

– В универе? – повторил я. – А чо, прикольно.

Так я попал в свой первый вуз.

* * *

Документов на фирму у нас никаких не спросили.

В принципе, я мог сказать этой тетке с огромной прической, что мы представляем корпорацию, которая готовит экспедицию на Марс. В сотрудничестве с правительством Гондураса. Ей было абсолютно насрать.

– Деньги за первый месяц аренды при вас?

Вадик шлепнул перед ней на стол то, что осталось от бандитской «котлеты».

– И список сотрудников, пожалуйста.

– Список сотрудников? – Мы переглянулись.

Круто, конечно, но как ей было сказать, что все сотрудники здесь? Могло прозвучать несолидно. Особенно учитывая наш вид – широченные штаны, бейсболки, мятые майки. Ну и возраст, естественно. Мы с Вадосом тянули максимум на посыльных.

– Нам нужен список людей, которые будут проходить через вахту. Это университет, а не какая-нибудь шарашкина контора.

– Секундочку.

Мы вышли в коридор, и Вадик быстро переписал с пыльной Доски почета фамилии двух доцентов, одного заведующего кафедрой и пожилого профессора с лицом алкаша.

– Зато теперь точно без проблем будут проходить, – сказал Вадик.

Он любил заботиться о людях.

– Вот этого еще добавь, – попросил я, указывая на фотографию мужичка в свитере. – На Ван Дамма похож.

– В натуре похож, – согласился Вадик и дописал фамилию «Воробейко».

– Род деятельности? – спросила нас тетка с прической, даже не взглянув на наш список.

– Туристический.

И через пару дней «турист» пошел косяком. Я сначала даже подумал, что Клей и его начальство спецом дали денег, чтобы я открыл для них такое хитрое место, где они могли ныкать свои ништяки. Но потом все оказалось гораздо хуже.

На третий день, после того как мы притащили в универ комп Вадоса, Клей принес огромную сумку с двумя «калашами» и четырьмя «плетками».

– Пусть пока тут полежат. К вам никто не сунется.

Кто, кроме него, мог сунуться за стволами, он не пояснил.

– Завтра еще человечек от меня подскочит. Заныкайте то, что он принесет.

Человечек принес туго замотанный черной лентой увесистый пакет.

– Не расковыряйте ненароком, – предупредил он. – Клей перед Слоном за это говно отвечает.

Естественно, мы расковыряли.

– А-ху-еть… – негромко и по слогам констатировал Вадос, глядя на содержимое пакета.

По ходу, Слон и его бригада не разделяли взглядов своего руководства на торговлю наркотиками.

Столько сразу ни я, ни Вадик никогда в жизни не видели. Там было реально до хуя.

– Не заметят ведь, – предложил он.

– По-любому, – согласился я.

Но на этом дело со странными подгонами не закончилось. Клей, видимо, решил притащить к нам все, что у него имелось. Камера хранения – вот кто мы были для него в те дни.

– Выдь-ка со мной по-бырому, – сказал он, застав меня назавтра одного в студии. – Поможешь.

Груз, который надо было заныкать в этот раз, оказался человеком. Живым человеком с простреленным животом.

– Вы совсем охуели? – сказал я, когда понял, зачем они вытаскивают из машины громко стонавшего мужика. – Это же университет. Храм науки.

– И хули? – буркнул в ответ Клей. – «Калаши» здесь держать можно, а раненого братку нельзя?

С этой логикой трудно было не согласиться.

– Не в больничку же его, – прибавил он. – Перекантуется недельку, потом найдем другое место, где его не смогут найти.

– А его ищут?

– Хорош балаболить. Подхвати под крыло.

Я пристроился раненому под мышку, он обнял меня, и мы, будто двое неразлучных приятелей, так в обнимочку и подошли к вахте. Рану свою он прикрыл курткой Клея. На ней не было дырок от пуль.

– Куда? – строго спросила нас пожилая вахтерша.

– Турфирма «Альбатрос», – ответил я, а мужик, висевший у меня на плече,