есть просто чудесные места, мечта рыцаря – ударил в левую подмышку и стилет пробил сердце, любой глаз тоже подойдет. И рыцарские романисты, захлебываясь врали какое это милосердие – добить поверженного противника, чтобы не мучился от ран. Правда и лишних пленных добивали тем же мизерикордом. Так что милосердие, скорее всего доставалось тоже победителю – один удар, и нет больше хлопотливой и ненужной возни – нет человека, нет проблемы, иди рубись дальше.

Вот и к боярину ведьма проявила свое черное милосердие: зачем тебе, Богуславушка брести невесть куда, спать на земле, переправляться через бурные речки? Того и гляди или Невзор больно стукнет, или злой дельфин укусит. Полежишь спокойно в сырой земле Смоленской, и ни забот тебе, ни хлопот.

И ведь не побоялась, что ее кровью обдаст с ног до головы, кинжал из раны выдернула. Сердце от такого шока по любому встанет, а так кровотечения было бы в несколько раз меньше, стилет дыру бы перекрыл.

Мне сейчас было бы гораздо легче без такой массивной кровопотери – депо крови заместило бы ущерб махом, и можно было бы спокойно сращивать эндокард и перикард, закрывая тромб с двух сторон, как капсулой. А тут депо уже почти весь резерв выкачали, организм отсек от потребления печень и почки, а жизнь Славы держится только на колдовстве карлика – в сосудах по-прежнему пустовато. По моим расчетам оставалось всего минут пятнадцать – двадцать до безвременной кончины друга.

Прибежали Иван с Матвеем, принесли все требуемое. Я окинул глазом обстановку и начал командовать.

– Ребята, кладите Богуслава на правый бок, лицом ко мне. Подтаскивайте вторую кровать впритык к этой.

Пока они, уложив боярина, двинулись за кушеткой Олега, я укладывал руку раненого поудобнее для переливания крови. Топчан поставили рядом с кроватью боярина. Вот теперь места хватит для нас обоих.

Выбрал два самых длинных пера, одно потолще, другое потоньше, заточил оба с одной стороны, обрезал другой конец, счистил всю пушистость, прочистил пористую внутренность стержня от ненужных перегородок спицей. Изделие стало похоже на привычную толстую иголку для внутривенных вливаний, насаженную на полую трубку от системы. Можно работать.

Нужен был помощник, не боящийся вида крови. Тут раздумий не было. Ушкуйник кровь не переливал – он ее обильно проливал. За пять лет должен бы привыкнуть не только к виду, но даже и к запаху. Шведов, немцев, булгар, черемисов, мордвы, половцев, а иной раз и русских, порубал немеряно. По сравнению с его производственным опытом, вся моя возня покажется бойцу мелочью. Бывший атаман, по прозвищу Смелый, не подкачает, в обмороки валиться не станет. На всякий случай спросил:

– Матвей, поможешь кровь перелить?

Глупых сомнений и колебаний не было.

– Враз! Кого притащить? Одного хватит, или двоих тащить?

Вот это номер! Он не считает зазорным притащить любого и откачать у него крови. Понадобиться – можно и больше народа доставить на пункт переливания. Так и хочется в ответ крикнуть:

– Таскать тебе не перетаскать! Пол Смоленска в дело пойдет! Обескровим русский город!

Вместо этого хмуро буркнул, раздеваясь по пояс:

– Только моя кровушка хорошо Богуславу пойдет, чужая добить может – не каждую брать можно.

– А чего ж делать то надо?

– Сейчас начну и по ходу тебе растолкую, где мне помощь нужна.

Искать тряпки и щипать из них корпию времени просто не было, ваты тут сроду и не водилось, поэтому действовал по-простому: набулькал в стакан водки, окунул туда заточенные концы перьев, втянул ртом через эти доморощенные соломинки напиток, резко его выдул наружу.

Срезал у Богуслава правый рукав рубахи, намазал ему и себе локтевые сгибы той же радостью алкоголика – вот вам и вся асептика, и антисептика.

Уколол его правую срединную локтевую вену более толстым пером. Артериальное давление у умирающего было на нулях, кровь в самодельную иголку не пошла. Меня это не смутило. Я и сквозь кожу хорошо видел – в вену попал, а значит моя кровища дорогу найдет. Лег на поставленную впритык кушетку и проколол ту же вену у себя, только на левой руке. Вот тут-то кровь поперла струей. Свел наши руки, чтобы лежали рядом, позвал Матвея:

– Матвей, помогай! Не торопясь, потихоньку, воткни мое перо в его. Потише, потише, вот хорошо. а то мне одной рукой неудобно. Стык придерживай, чтобы не выскочил.

Начали заливать животворную жидкость раненому товарищу. Посмотрел, как смешивается моя кровь с остатками его. Не сворачивается, вот и славненько, универсальный набор факторов не подвел хозяина. Время надо мной не властно – как был идеальным донором, так им и остался. На всякий случай усилил ток своей крови к Славе. Теперь можно и расслабиться.

Да уж, в народных сказках это все гораздо проще – обрызгал живой водицей, и дело на мази. А тут семь потов с меня сошло, а еще не вечер – вдруг опоздали, и все-таки потеряем знатного бойца и самого сильного среди нас волхва. Не угадаешь.

Через десять минут дядя Слава порозовел, крови уже стало хватать и на печень с почками. Вскоре пришел в себя, начал озираться.

– Ваня, беги придержи боярина, чтобы сесть не пытался, – подал команду я, – Наина, дай нам обоим попить.

– Водки? – спросила пророчица.

– Чур меня! Воду подсоли немного и давай в кружках. Мне в руку дай, а Богуслава попои, сам еще, пожалуй, не удержит.

– Да я возьму! – заверил дядя Слава, приподняв голову.

Наина фыркнула.

– Мало того в крови весь, еще и водой облейся!

Старый боец от пары слов-то устал, уронил голову и прикрыл глаза. Попили, полежали, попереливали. Минус был в том, что количество перелитой крови было не учесть. Безопасным при гемотрансфузии для донора считается количество в пятьсот миллилитров. А то тоже уйду в шок. И для меня трансфузиолога тут нипочем не сыщешь. Придется рискнуть, Богуславу сейчас гораздо хуже, чем отдельным медицинским работникам.

Правда, и для него риск всяких осложнений нарастает. Поэтому в 21 веке стараются переливать кровь только твоей группы, а не от всяких сомнительных идеальных доноров. Ну нам деваться некуда – чем богаты, тем и рады. Поэтому переливали до той поры, когда у меня закружилась голова, стало подташнивать, замелькали темные мушки перед глазами.

Все, пора и честь знать. Попросил подать водку, намочил в ней пальцы правой кисти. Вынул из обеих вен перья, смазал места пункций алкоголем, согнул руки в локтях.

– Матвей, придержи боярину руку так, сам уронит и разогнет.

Все. Первое в мире переливание в нашей цивилизации (за Атлантиду не скажу) крови завершено. До