Однако его включение, даже в урезанном виде, в повестку одного из важнейших брифингов не имеет, на мой взгляд, особого смысла. Это все равно, если бы я написал одну из самых серьезных и сложных статей в Washington Post и прицепил бы к ней приложение с непроверенными утверждениями. Вот, мол, у меня есть список задумок для будущих расследований, и я прилагаю его.

В «Высшей степени преданности», опубликованной год спустя, Коми пространно описывает свои размышления до встречи с Трампом о том, как поступить с досье. «Я сохранил должность директора ФБР, — пишет он. — Нам была известна информация, а также человек, которому ее следовало передать. Для меня этого достаточно, чтобы действовать. План приобрел бы смысл, если бы удалось подобрать нужные слова для разговора с новым президентом о проститутках в Москве».

Все это могло оказаться правдой, однако представьте, что об этом говорит директор ФБР.

Коми продолжает: «И все же план вызывал у меня чувство неловкости… Велика опасность того, что Дональд Трамп, политик и крутой делец, увидит в этом деле с проститутками стремление прижать его и получить рычаг давления. Он вполне может предположить, что я пользуюсь методами Эдгара Гувера, поскольку тот на моем месте поступил бы именно так».

За пять дней до инаугурации, 15 января, я выступил в новостной программе Fox News Sunday. Вот мои слова: «Я уже 45 лет живу в мире, где постоянно делаются голословные утверждения. Это мусорный документ. Его ни в коем случае нельзя было использовать на брифинге, посвященном разведывательной оценке. У Трампа есть полное право возмутиться». Представители разведведомств, «которые проделали отличную работу, допустили здесь ошибку, а когда люди ошибаются, им следует извиниться». Я сказал, что обычно такую информацию — так было в предыдущих администрациях — кладут во входящую почту юрисконсульта Белого дома. Пусть адвокат нового президента разбирается с этим щекотливым вопросом.

Позже в тот день Трамп разместил такой твит: «Спасибо Бобу Вудворду, который сказал: “Это мусорный документ. его ни в коем случае нельзя было использовать. У Трампа есть полное право возмутиться (разозлиться).”»

Мне не очень хотелось принимать чью-либо сторону, но я не сомневался, что такой документ, даже в сокращенном виде, был откровенным «мусором» и с ним следовало обращаться иначе.

Этот эпизод сыграл немалую роль в подталкивании Трампа к войне с разведывательным сообществом, в частности с ФБР и Коми.

Через пять дней после принятия присяги, 25 января, президент Трамп пригласил своих главных советников и команду по национальной безопасности на обед в Белом доме. Мэттис, новый министр обороны, представил Трампу план операции Шестого отряда «морских котиков» против лидера «Аль-Каиды» в Йемене.

Он обрисовал, как несколько десятков спецназовцев совершат рейд с тем, чтобы добыть секретные сведения, захватить сотовые телефоны и ноутбуки, а также уничтожить одного из лидеров «Аль-Каиды».

Это будет первая за два года операция в Йемене. Ее уже рассматривал президент Обама, но решил отложить. Для рейда требовалась безлунная ночь, которая скоро должна была наступить.

У Бэннона имелись вопросы по более серьезным проблемам в Йемене. Как бывшего капитана-лейтенанта ВМС, его интересовало, почему нельзя прекратить поставки оружия повстанцам-хуситам с помощью морской блокады. Их единственным союзником был Иран.

«Вы контролируете воздушное пространство, — сказал Бэннон. — Вы отправляете туда ВМС США и контролируете морское пространство. Насколько сложно сделать это?»

«Там протяженная береговая линия», — ответил Мэттис.

«Стив, — сказал Трамп с досадой, — эти парни, они знают, что делать. Пусть они занимаются этим». По тону это было предложение заткнуться.

Трамп подписал приказ на следующий день, и рейд был осуществлен в воскресенье 29 января. Он прошел не слишком гладко. Во время 50-минутной перестрелки один «морской котик» был убит, а трое получили ранения. Погибли гражданские лица, в том числе и дети. Конвертоплан MV-22 Osprey стоимостью $75 млн совершил жесткую посадку и вышел из строя. Его пришлось уничтожить, чтобы он не попал в руки врагов.

Десантник Уильям Райан Оуэнс, 36 лет, из Пеории, штат Иллинойс, стал первой боевой потерей за время президентства Трампа. Трамп решил поехать в Довер, штат Делавэр, чтобы присутствовать на церемонии прибытия тела. Его сопровождала Иванка.

Когда они приехали в Довер, старший офицер отвел президента в сторону. Как Трамп потом рассказал в своем окружении, старший офицер хотел подготовить его. Когда вы войдете, сказал он, родственники погибшего окружат вас. Для них это уникальный случай. Вы — главнокомандующий. Уважение к вам с их стороны и скорбь будут невероятными. Вам нужно поддержать их. Когда подкатывает самолет, когда из него выносят накрытый флагом гроб, некоторые родственники лишаются чувств. Кто-то может сказать что-нибудь неуместное, даже грубое.

Никто не сказал ничего грубого, однако президент ощутил явно холодное отношение.

«Это тяжело», — сказал Трамп позже. Он был ошеломлен и поставил всех в известность, что больше не будет ездить в Довер.

Отец Оуэнса, Билл Оуэнс, был в Довере, однако ни он, ни его жена не захотели встречаться с Трампом.

«Простите», — сказал Оуэнс капеллану. — Я не хочу встречаться с президентом. Я не хочу устраивать никаких сцен, но совесть не позволяет мне говорить с ним.

Позднее он добавил: «Целых два года сухопутных сил не было на земле Йемена — все делали с помощью ракет и дронов, поскольку никакая цель не стоит жизни даже одного американца. Теперь вдруг мы решили устроить это шоу».

Вместо оскорбления, как было в случае с Ханами, родителями погибшего в Ираке военнослужащего, которые появились на съезде Демократической партии в 2016 г., Трамп выразил соболезнование отцу Оуэнса.

«Я могу понять людей, говорящих такое», — сказал Трамп впоследствии.

Ряд бывших представителей администрации Обамы заявили, что операция планировалась задолго до этого, но они отговорили Обаму от ее санкционирования.

В интервью телеканалу Fox в день своего первого обращения к конгрессу Трамп сказал, что рейд в Йемене был тем, что его «очень уважаемые» генералы «ожидали уже давно».

«И они потеряли Райана», — добавил он.

Трамп пригласил Кэррин Оуэнс, вдову Райана и мать троих детей, посидеть на балконе во время обращения к конгрессу 28 февраля. Она сидела рядом с Иванкой.

Обращаясь к присутствовавшим в зале и к 47 млн телезрителей, президент сказал: «С нами здесь сегодня Кэррин Оуэнс. Райан погиб как воин и герой, сражаясь с терроризмом и защищая нашу страну».

Поскольку операцию критиковали со всех сторон, Трамп добавил: «Я говорил с генералом Мэттисом, который подтвердил это. Я процитирую его слова: “Райан был участником очень успешного рейда, позволившего получить большой объем жизненно важной разведывательной информации, которая поможет одержать новые победы над нашими врагами”. Память о Райане сохранится в веках».