— Копье? Корешок? — Он произносил эти слова прямо ей в ухо. — Или мой…

— Грязная грубая тварь! — закричала она, отворачивая голову и стараясь не слышать его насмешливого хохота.

— Какой ты стала смешной, дорогая! Я даже почти поверил, что ты меня боишься! — Его руки, как железные кольца, обхватили талию Александры, когда герцог пустил Аладдина галопом по зеленому лугу. — Ну конечно, мы оба знаем, что это просто невозможно.

Александра была слишком обозлена, чтобы говорить. К тому же это было совершенно бесполезно, потому что герцог мгновенно выворачивал наизнанку все ее слова. Девушка, напряженно выпрямившись, сидела перед ним на спине коня, с раздражением ощущая его ноги, прижатые к ее бедрам, ненавидя его длинные пальцы, стиснувшие ее талию и живот. Но еще больше она ненавидела себя за то, что так остро чувствовала его прикосновение…

Она найдет способ бежать, убеждала себя Александра. Но прежде она должна дать этому самовлюбленному олуху урок, который он не скоро сможет забыть!

Они скакали вдоль извилистого ручья, и полуденное солнце обливало их горячими лучами. Миновали еще одну березовую рощу и пологий склон, и тут Хоуксвиш предстал пред ними во всем своем великолепии. Серые камни обветрились за столетия. В одном месте башенки на крыше и парапет обрушились. Но это странным образом лишь увеличивало впечатление мощи, производимое огромным зданием. Казалось, камни говорят: «Мы сильны и горды, мы можем поддаться разрушительному воздействию времени, но мы никогда не рухнем».

«Точь-в-точь как их владелец, — с горечью подумала Александра. — Ну конечно, герцог Хоуксворт был рожден для роскошной жизни. Почему же ему не быть сильным и удачливым?»

Безупречно выровненная галька полукруглого подъездного пути зашуршала под копытами Аладдина. Какие ухоженные здесь были газоны и дорожки! Даже в Мадрасе, имея в своем распоряжении целую армию индийских слуг, Александра не могла добиться, чтобы сады генерал-губернатора выглядели так же красиво.

Да, неохотно признала Александра, безупречность — это единственно подходящее слово для Хоуксвиша; но, возможно, герцог добился этого, держа слуг в постоянном страхе…

Когда до дома оставалось лишь несколько ярдов, резная дубовая дверь распахнулась, и на пороге появилась фигура человека в черном костюме. На мгновение лицо вышедшего отразило изумление, но он тут же справился с собой. Сердце Александры заколотилось.

— Помогите мне, Бога ради! — взмолилась она, обращаясь к человеку, неподвижно стоявшему на верхней ступени лестницы, ведущей к парадному входу. — Вы должны мне помочь! Я не его жена! Я только недавно приехала из Индии! Мой отец… — Александра внезапно умолкла. Имя ее отца едва ли было кому-нибудь известно в Англии.

— Боюсь, твой отец был подлецом, двоеженцем и игроком, — сухо закончил за нее герцог.

Александра бешено вцепилась в пальцы, сжимавшие ее талию, и сумела-таки оторвать их от себя. Спрыгнув с лошади, она, спотыкаясь, бросилась к слуге.

— Помогите мне, прошу вас! Умоляю! — закричала она, бросаясь на колени перед ошеломленным человеком и в отчаянии хватая его за руку. — Если в вас есть хоть капля христианского милосердия…

Черные глаза дворецкого, сверкнув, уставились на нее, и выражение неприкрытой неприязни мелькнуло на его лице.

— Вашей светлости не к лицу устраивать сцены, — произнес он ледяным тоном, с отвращением поглядывая на ее пальцы, вцепившиеся в его рукав. — Может быть, ваша светлость окажет мне любезность и отпустит меня…

Он выпрямился и посмотрел на герцога, стараясь не замечать женщины, стоявшей перед ним на коленях.

— Могу ли я сказать, что весьма рад вашему возвращению, ваша светлость? — несколько напряженным голосом произнес дворецкий. Он явно изо всех сил старался забыть, что кто-то держится за его рукав. — Я сейчас же пошлю за Бриггсом.

— Мне что-то кажется, что Бриггса вам сейчас не найти.

— Ваша светлость?.. — И снова вышколенный слуга не смог сдержать удивления.

— Не важно. Позовите любого грума. — Хоук спрыгнул на землю, и дворецкий тут же направился к Аладдину, как только смог вырваться из пальцев Александры. — Пусть приготовят венецианскую гостиную.

— Слушаюсь, ваша светлость. Я сейчас же сообщу Шедвеллу. Джефферс прибыл с вами?

— Нет, вряд ли он приедет сегодня.

— Вы что, оба сумасшедшие? — яростно закричала Александра, все еще стоявшая на коленях на мраморной лестнице. — Я что, приехала в страну дураков?!

Дворецкий стоял совершенно неподвижно, его взгляд блуждал в пространстве над головой герцога.

Неожиданно длинные пальцы герцога схватили руку Александры, сжав ее, как стальные кандалы, и Хоуксворт рывком поставил девушку на ноги. Посмотрев на него, Александра увидела, как предостерегающе сузились его холодные серебристые глаза.

— Шли бы вы ко всем чертям, ваша светлость! — резко бросила она, и ее глаза запылали сине-зеленым огнем.

— Должно быть, ты слишком устала, дорогая. Боюсь, ты просто переутомилась. Позволь, я помогу тебе. — И Хоуксворт поволок ее вверх по ступеням. — Дэвис, мы будем в большой галерее.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Влекомая герцогом, Александра спотыкалась, ничего не понимая, не видя, не слыша. «Все это кошмарный сон, — твердила она себе. — Я скоро проснусь…»

Но лестница была длинной, а боль в лодыжке слишком реальной — такой же реальной, как железные пальцы, сжавшиеся на ее руке…

И вдруг Александру пронзила страшная мысль: а ведь может случиться и так, что ей не удастся сбежать…

Но гордый дух Александры не желал признавать поражения. Она никогда не сдастся — никогда! Уж как-нибудь она отыщет способ удрать от этого ненормального.

А он безжалостно тащил ее через порог в огромный дом. Александра едва успела разглядеть высокий сводчатый потолок, массивную дубовую лестницу, полированные деревянные стены, увешанные старинными гобеленами, переливающимися в лучах послеполуденного солнца.

Александра кривилась от боли, терзавшей ногу. Эта тварь тащила ее почти волоком!

— Ну поскорее! У тебя будет предостаточно времени, чтобы созерцать сокровища нашего дома, Изабель! — резко произнес Хоук.

Александра промолчала, сберегая силы для подъема по лестнице. Как она того и боялась, к концу подъема она уже просто задыхалась от боли. А ненавистный герцог заставлял ее идти вперед по устланному ковром коридору к длинной комнате с высокими окнами.

Он протащил ее через всю эту комнату. Герцог остановился лишь у дальней стены, перед огромным портретом.

— Вот! — холодно произнес он, подталкивая ее к сверкающему красками полотну. — Можешь высказать свое мнение об этой моей покупке. Неплохо, правда?

Измученная, Александра подняла голову и посмотрела на портрет.