– Хочет встречаться с Эбби. Да, – я сделала глубокий вдох, открыла глаза и кивнула: – Так и быть.

– Прекрасно. – Себастьян широко улыбнулся и вернул мою ногу на перила.

Его пальцы еще несколько секунд оставались на ней, а затем он ее выпустил.

– Знал, что ты не сможешь мне противостоять.

Решив притвориться, что не слышала его слов, я потянулась за книгами и телефоном.

– Дай мне несколько минут. – Я направилась к двери, чувствуя, как горят щеки. – Нужно предупредить маму.

– И захвати купальник!

Себастьян плюхнулся в мое кресло, а я сразу вспомнила Скайлар в бикини и решила, что купальник я «случайно» забуду. Бросив книги на кровать, написала подругам и положила телефон в сумочку.

Я нашла маму на кухне. Она сидела за столом, утопающим в документах. Некоторые из них лежали по отдельности, другие – в скрепленном виде. Ее волосы были собраны в хвост, а на кончике носа сидели очки для чтения.

– Что делаешь? – спросила я, встав позади нее.

– Читаю новые законы о страховании. – Мама подняла голову. – Как обычно, провожу субботу самым скучным образом. А ты? Ты же в эти выходные не работаешь?

– Нет. – Я погладила спинку стула. – Думаю пойти на барбекю с Себастьяном.

– Звучит здорово. – Мама подперла рукой подбородок, пристально глядя на меня. – Почти как «свидание».

– Мама, – предупредила я.

– Что? – Она широко раскрыла глаза. – Я бы на сто процентов поддержала…

– Боже мой, – простонала я.

Глядя на лестницу, я молилась, чтобы Себастьян не выдал своего присутствия.

– Это не так, и ты знаешь.

– Любая мать имеет право надеяться и мечтать. Он хороший мальчик, Лина.

– Эбби и Меган, наверное, тоже будут там, как и другие ребята. – Я отодвинулась от стула. – Извини, что разрушила твою мечту.

– Черт, – она с сожалением вздохнула. – А я ведь уже собиралась связать пинетки для вашего первого малыша.

– Боже мой!

Я в ужасе уставилась на маму, но ее слова меня не удивили, поскольку временами она умела сказать глупость.

– Большей ерунды я не слышала, и вообще меня окружают одни глупцы.

– А тебе нужен кто-то еще? – мама усмехнулась и вернулась к документам.

Я покачала головой.

– Когда вернешься? – спросила она.

– Не раньше обеда. Может, вечером.

– Хорошо. По крайней мере, мне не придется готовить ужин.

Мама всегда и во всем находила положительные стороны, даже когда это казалось невозможным.

– Кстати… – Она снова посмотрела на меня: я видела подобное выражение только в тех случаях, когда она собиралась сказать то, что, по ее мнению, я не хотела слышать. Я чувствовала, что речь пойдет об отце, и напряглась. – Тебе пора начать отвечать на звонки, Лина. Это продолжается слишком долго.

Я сложила руки на груди.

– Недостаточно долго.

– Лина, – предупредила она, – ты прекрасна, предана мне до смерти, но то, что произошло между твоим…

– Обещаю, что отвечу, хорошо? – У меня не было никакого желания обсуждать все это. – Мне пора. Себастьян ждет.

Мама выглядела так, будто хотела сказать что-то еще, но передумала:

– Хорошо. Развлекайся, но будь осторожна.

Я наклонилась и поцеловала ее в лоб.

– Я всегда осторожна.

* * *

– Я всего лишь хочу сказать, что это двойной стандарт.

Мои ноги лежали на теплой приборной панели «джипа» Себастьяна. Кондиционер работал на всю мощь, но в салоне все равно было жарко.

– Ты можешь разъезжать с голым торсом, но, если бы девушка ездила за рулем в бикини и без футболки, у людей бы точно поехала крыша.

– А я бы определенно поддержал идею, чтобы девчонки ездили в бикини, – заявил Себастьян, держась за руль одной рукой, а другую закинув на спинку моего сиденья.

Козырек его бейсболки был повернут вперед, чтобы спрятать лицо от солнца, и он все еще был без футболки, в плавках и сандалиях Nike.

– Еще бы, – я закатила глаза под солнцезащитными очками.

– Слушай, парням плевать на подобную ерунду. Мы никогда не станем возражать против уравновешения прав наготы. Никогда! – он сбавил скорость, приближаясь к съезду с шоссе. – Это девчонки друг друга ненавидят.

Я медленно повернула голову в его сторону, но он был сосредоточен на дороге.

– Легко могу представить, как девушка называет другую девушку шлюхой за то, что та водит автомобиль в купальнике, а потом признается парню, что он сексуальный, ведь сидит за рулем без футболки.

Себастьян был прав, но ад замерзнет, прежде чем я в этом признаюсь. Я убрала ноги с приборной панели и села нормально, наблюдая за пролетающими за окном деревьями. Эбби и Меган должны были приехать с Крисом, двоюродным братом Меган, который играл в футбол с Себастьяном.

У меня создавалось впечатление, что барбекю превратится в грандиозную тусовку допоздна. Это был не первый и не последний раз, когда тихий междусобойчик превращался в бесконтрольную вечеринку, особенно если в ней участвовал Кит.

Солнечный свет пробивался через полосу деревьев на узкой извилистой дороге. Тот, кто построил ее, вероятно, обожал змей.

Откинув голову, я наблюдала, как высокие клены и папоротники уступают место яблоневым садам. Выстроившись в ряды на холмах, они тянулись вдаль. Большинство из них принадлежало семье Кита. Я столько раз ездила этой дорогой с Себастьяном и моими друзьями. Меня неожиданно осенило, что это последняя суббота перед нашим выпускным семестром в школе. Такого выходного у меня больше никогда не будет, и спустя год мы уже не проедемся по этой дороге вместе с Себастьяном на его машине. Он не появится на моем балконе, а Дари не зайдет в ресторанчик «У Джоанны», чтобы прочитать мне нотации.

Я расстроенно нахмурилась, чувствуя в груди жар.

Мне вдруг захотелось заплакать, но какая же это глупость, ведь все шло прекрасно. Скоро я стану самостоятельной. Если мне повезет, нас с Меган примут в Университет Вирджинии, и она продолжит напоминать мне каждую пятницу о том, что я состарюсь в одиночестве, в окружении котов, питаясь дешевыми консервами из тунца. Дари станет читать мне нотации по FaceTime, а Эбби будет учиться в колледже поблизости, и мы сможем видеться по выходным.

Себастьян пойдет в любой колледж, который предложит ему полную стипендию, и, возможно, свяжет жизнь с футболом. От такого предложения он бы не отказался. Мы будем общаться, звонить друг другу, я точно знаю. Затем звонки превратятся в сообщения, которые вскоре станут редкими, и в конечном счете мы будем разговаривать только на каникулах, начнем взрослеть и отдаляться.