То есть, всеобщее равенство невозможно – как армия из одних рядовых. Тогда не может быть и всеобщего братства – между теми, кто не равен. И всеобщей свободы – как может быть свободен нижестоящий от воли вышестоящего? В старой доброй Англии это поняли давно – без опаски привечая такие фигуры как Мадзини, Маркс, Бакунин – сугубо для внешнего, а не внутреннего употребления: «либерте, франсите, эгалите» оказалось просто идеальным орудием против континентальных конкурентов. И только русские большевики приняли это всерьез!

Да, можно признать что «все люди созданы равными», как записано в Конституции США. Допустить, что каждому изначально дается одинаковое наследство. Но – вы ведь не станете спорить, что править должны лучшие? Оттого, чтобы элита была эффективна, в ней должен быть закон волчьей стаи – если «акела промахнется», то горе ему! Именно так возникало европейское дворянство века назад – когда самые достойные, сильные, умные становились королями, герцогами, графами – это называлось «дворянство по праву меча». В Америке это сделали перманентным: «американская мечта», что чистильщик обуви при усердии может стать миллиардером, но верно и обратное, что даже Рокфеллер разорится и станет никем, если потеряет хватку и чутье. В старой доброй Англии же, где наследственные традиции это святое, приходится идти другим путем – воспитывая будущих хозяев жизни без слюнявого гуманизма, крайне жестко, даже жестоко, но ради их же блага. Подобно Королевскому Флоту, где будущие адмиралы Нельсоны начинали с простых матросов, даже юнг (ну разве что дети высшей аристократии могли – с чина мичмана), и участь слабака была вовсе незавидна – Елизавета воспитывалась в высоконравственной манере, но в отличие от викторианских леди, знала, как обходились на флоте без женщин на кораблях (тоже, давняя английская традиция, что поделать?). Бедная Лазарева, возмущенная таким «зверством» – если ее дети или внуки, воспитанные в беззубом «все люди братья», и правда попадут на учебу в приличное британское заведение, подобное Итону, это будет зрелище овечек, забредших в лес, полный волков! Забавно, что сами русские большевики поднялись именно на этом принципе конкуренции – любая революция, это прежде всего слабость власти, обросшей жиром, когда ее сбрасывают с трона те, кто более силен, решителен, энергичен. Франция 1789 год, Россия 1917 – и СССР там. И так же будет здесь – ведь советская верхушка тоже наличествует, и неважно, как она зовется, «красные директора», наркомы, генералы. Которые, строго по Марксу, осознают свой интерес – о нет, пока не помышляя о реставрации капитализма, но хотя бы наследство детям оставить? Ведь не захочет Анна Лазарева, чтобы ее дети шли работать в колхоз?

Так что, Джек Райан прав – разложение советской верхушки и появление «горбачевых» неизбежно. Слабость русских коммунистов вовсе не в научно-технической сфере – как раз там они могут удивлять мир успехами. Но техник, инженер – управляет природой. А гуманитарий – людьми. И этого не поняли большевики, вознося техническое образование в ущерб классическому. Что ж – и с ними случится то же самое, как в Российской Империи представители интеллегенции посылали поздравления японскому микадо по случаю побед его армии над своей, российской! Да, это случится не скоро – через тридцать, сорок, пятьдесят лет – но Британия умеет ждать.

Но ведь и «задверцы» знают о таком будущем – подумала Елизавета. И наверняка предусмотрели контригру. Самое простое – избавить соотечественников здесь от культурного преклонения перед Европой. Которое казалось незыблемым – ведь даже когда русские войска в 1814 году взяли Париж (обогатив французский язык словом «бистро»), это нисколько не уменьшило восторг русской же элиты перед всем французским, а скорее даже наоборот. А здесь – среди советского общества (по крайней мере, в Москве) преобладает презрительное «вертели мы на штыке эту Европу!».

Что показал совсем недавний случай – когда в Москву этим летом приезжала делегация Датского Красного Креста, с просьбой вернуть домой датских военнопленных, уже одиннадцать лет после заключения мира все томящихся в сибирских лагерях. На что был советский ответ – что СССР, в соответствии с международным правом, считает комбатантами исключительно граждан тех стран, с которыми официально состоял в состоянии войны – и потому, не может признать таковыми военных преступников, к которым безусловно относятся легионеры-добровольцы Ваффен СС. Виновные в наиболее тяжких преступлениях уже понесли самое суровое наказание – ну а оставшиеся отбывают свой срок согласно советскому закону.

– Но эти люди попали на Восточный фронт вовсе не по своей воле, а будучи мобилизованными в армию Еврорейха, с ведома и согласия нашего короля, то есть законной власти!

– Европейский Рейхсоюз не был признан ни одной из держав-победительниц, включая СССР. И потому, указания его властных структур не могут считаться законными – с точки зрения международного права!

Газеты Дании (а также Бельгии, Франции, Голландии, и даже Швеции) публиковали душераздирающие истории о несчастных, служивших в частях СС всего лишь писарями или ездовыми – и приговоренных за это к двадцати пяти годам страшной сибирской каторги, где за колючей проволокой рычат голодные сторожевые медведи (которым скармливают провинившихся узников). Публика ужасалась, читая – но Сталин ответил:

– Напомню вам, что для германских военнопленных (безусловно, комбатантов!) по указанию Эйзенхауэра был придуман особый статус DEF, «разоруженные вражеские войска», на который не распространяются никакие Конвенции. Отчего мы должны быть более гуманны к тем, кто добровольно явился на нашу землю, чтобы убивать и грабить? Хорошо, мы можем проявить милосердие и позволить вашим гражданам вернуться домой, к семьям – при условии что ваша страна возместит убыток, причиненный нашей стране этими людьми, равно как и наши расходы по их содержанию.

Это было изощренным издевательством – когда датская делегация ознакомилась с предъявленными расценками. Каждый советский гражданин, убитый датскими эсэсовцами, оценивался в сто тысяч инвалютных рублей (двадцать кило золота). Сожженные избы шли по цене особняков миллионеров. Каждый снаряд, выпущенный Советской Армией по датским окопам, был отлит из серебра и доставлен на фронт с помощью паровозов, которые топили стодолларовыми купюрами. А ежедневное содержание каждого из датских пленных обходилось советской казне как номер-люкс в «Метрополе», включая ресторанный обед. Впрочем, Сталин соглашался принять оплату долга – датскими товарами (продовольствием, дизелями «Бурмейстер», судами торгового флота). И как только заплатите – то ваши пленные (конечно, лишь те, кто не совершил военных преступлений) будут тотчас возвращены.

Ирония (и издевательство) были в том, что некоторые пленные уже вернулись. Те, кто больше не могли работать, получив травму или подорвав здоровье – и были безжалостно вышвырнуты (или милосердно отпущены, как написать) домой, чтобы Сталину не кормить калек. Услышав заявление своего же правительства, они (уже у себя дома) стали требовать пенсии и компенсации, «если мы шли на русский фронт не по своей воле, а по указу своего короля». И датское правительство оказалось в дурацком положении – ибо Дания вовсе не была богатой страной, в экономике дела шли далеко не блестяще, удовлетворить эти справедливые (на взгляд общества) требования было бы финансовой катастрофой, а отказать – чревато социальным взрывом. В соседних странах, прикинув последствия, предпочли больше не дразнить русского медведя сказками о несчастных узниках, томящихся в глубине сибирских руд – политически выгоднее оказалось забыть об этих людях, будто их и не было. А Сталин посмеивался в усы – над очередной победой.