Мы расстались друзьями. Он сделал мне замечание, я с этим согласилась. Вот и вся история.

Ровно девять. Очень скоро Кондратьев, взяв за руку сынишку, пойдет за гробом жены.

Автобус похоронной конторы уже стоял перед подъездом. В квартиру подниматься не хотелось. Кем я приходилась покойнице? Да никем. Подожду здесь.

Гроб вынесли в пять минут десятого. Я смотрела издалека, но могла увидеть, что Алексей Игоревич не поскупился на последнее ложе и цветы. Увидела «Жигули» последней модели, «БМВ», «Ауди». Похоже, что на похороны приехали друзья Кондратьева.

Небольшая кучка родственников и знакомых. Как бы в противовес им — толпа любопытствующих бабулек, слетевшихся на чужое горе, словно мухи. Какая-то старуха возомнила себя плакальщицей, но ее тут же попросили угомониться.

Четверо крепких мужчин в полной тишине медленно пронесли гроб несколько метров до автобуса и ловко поставили в салон. Оркестр не заказывали. Кондратьев прошел с сыном эти метры молча. Мальчишка уже, видимо, нарыдался и сейчас находился в состоянии прострации.

Я подождала, пока рассядутся родственники, и тронулась следом за процессией, решив, что буду выражать соболезнования уже после того, как гроб зароют.

Пристроившись за «девяткой», замыкающей колонну, я отправилась вместе со всеми на Новое кладбище.

Ехали быстро. Промчались по единственной улице небольшого поселка, который в народе называли Похоронным из-за постоянно снующих туда-сюда погребальных процессий.

Полчаса, и вся кавалькада, состоящая из пяти машин и автобуса, прибыла на место. Я оставила «Жигули» рядом с разросшимся кустом шиповника и смиренно двинулась за провожающими.

* * *

За все время печальной церемонии я кивнула клиенту всего один раз и, как только он ответил мне тем же, потихоньку удалилась, намереваясь пожестче поговорить со Светой. Я должна была получить доказательства какого-то заговора, какой-то схемы, должна была убедить себя и Югова в том, что дело это нечисто.

Нескладную Уварову я застала в тот момент, когда она укладывала баночки и флакончики на заднее сиденье синенького «Москвича».

— Ваша машина? — подъехав почти вплотную к ней, высунулась я из окна.

— Моя, — подтвердила она, продолжая возиться с упаковкой. Ей явно не хотелось со мной общаться, но придется. Никуда не денется.

— Вы не хотите рассказать мне о своей работе? — Я вышла из машины. — Поделитесь опытом, похвастайтесь успехами.

Света перестала возиться и раздраженно уставилась на меня.

— Что вам нужно?

Пришлось напомнить ей, в какой она очутилась клоаке.

— Ты хочешь, чтобы сегодня к тебе пришли люди из милиции и в весьма невежливой форме попросили познакомить их со всеми известными тебе потребителями дряни, которой ты торгуешь? Один человек уже в могиле. Не забывай этого!

Она напряглась, но агрессией с ее стороны и не пахло. Она просто переносила, как могла, неприятные вещи, которые ей говорили прямо в лицо. Сама напросилась. Ладно, продолжим разговор:

— На твой вопрос: «Что мне нужно?» — отвечаю: мне нужно посетить всех твоих давних клиентов, которые ни с того ни с сего стали потреблять этого дерьма в два раза больше, чем положено. Есть такие?

— Я отведу тебя к ним. — На глазах Уваровой появились слезы.

— В мою машину, — полуприказным тоном посоветовала я.

* * *

Мы заехали в гости к еще троим исхудавшим людям. Все они без исключения, подобно Трофимовскому, протягивали деньги и просили зелье. И всем Света оставляла координаты доктора Валанова, что принималось несчастными с благодарностью. Чем больше мы ездили, тем хуже становилось у меня на душе. Это было похоже на концлагерь, рассеянный по внешне благополучному городу.

— Я никогда не ездила так, как сейчас. Это просто не бросалось в глаза, а может быть, я не обращала внимания, — оправдывалась Света.

— Да, со стороны виднее. И как долго вы намерены продолжать вашу деятельность?

— Сегодня — последний день.

Мы остановились в тихом месте под тенью старых каштанов.

— Кто рассказал вам о докторе Валанове?

Она долго молчала.

— Никто. Я сама была его пациенткой.

— Так вы тоже пили эту дрянь?

— Пила. И точно так же, как эти люди, попала в зависимость от нее. Мне хватило силы воли самой найти специалиста и начать лечение. У моих клиентов такой силы воли, наверное, нет.

— И кто вам продавал порошок?

— Вятская. Вера. Полтора года назад я была страшно толстой. Меня нашла симпатичная девушка и предложила попробовать «Найс боди». Потом под ее началом я вошла в этот бизнес. Мы стали подругами.

— После того, как эта девица превратила вас в ходячий скелет?

— Она здесь ни при чем. Это просто так действует препарат.

— То есть нас истребляют подлые янки?

— У вас есть другие версии?

— Только версии, — отступила я. — Но должны быть и результаты.

— Ничего не будет, — промямлила она.

— Это не ваша забота. Вы только обещайте мне, что покончите с этим.

— Обещаю. Подбросьте меня к моей машине.

— С удовольствием. Кстати, вы не взяли еще парочку комплектов «Найс боди»?

— После первого нашего разговора я решила больше не торговать им. Набрала витаминов и восстановителей.

— Хорошо, — сказала я, хотя на самом деле все было плохо. Я бы не поленилась еще раз загрузить экспертов.

В результате нашей со Светой поездки по городу у меня появились четыре адреса, по которым жили потихоньку увядающие, помутившиеся разумом человечки. Вместе с бухгалтером уже пять граждан России, чье здоровье пострадало в результате приема «безобидной» пищевой добавки.

* * *

Зазвонил сотовый. Зинаида Викторовна просила срочно приехать. Я подавила искушение спросить о результатах по телефону и помчалась в лабораторию.

— Проходите быстрее, — Леновская предстала передо мной на пороге с сигаретиной в зубах.

— Я не думала, что вы курите.

— Вы сейчас тоже закурите.

— Есть результаты? — Я с энтузиазмом оседлала стул.

— В полных банках ничего.

— Не тяните, — взмолилась я.

— Мы провели дорогостоящий тест, и в одной из банок наткнулись на даблнаролфин, вещество, которое по своему химическому строению мало напоминает его прадедушку наролфин.

— Значит, дурь есть!

— Безусловно, это наркотическое вещество. Его создали в Англии специально для того, чтобы снимать ломку у наркоманов. У него очень мягкое действие, но все же галлюцинации и психическое возбуждение вам обеспечены, только не с первого, а, скажем, где-нибудь с пятидесятого раза.