Или делает вид, что уверен, упрямо подумала я. А вслух спросила:

— Не подскажете адрес господина Брукса?

— Он не станет разговаривать.

— А я бы все же рискнула.

Кофейню я покидала с важным адресом, записанным на салфетке, и уверенностью, что завтра утром меня ждет крайне занимательный разговор. Даже начала прикидывать, как сильно можно будет запугать несчастного Брукса, чтобы не угодить за решетку.

***

В здание прикладбищенского склада вошла за двадцать минут до конца рабочего дня и ни капли не удивилась, когда дорогу мне преградила Феррети. Ашер мог почувствовать мое присутствие на кладбище из-за моей специализации. Мертвецы чувствительны к магии смерти. И я не сомневалась, что на входную дверь было наложено какое-то оповещательное заклинание, реагирующее на появление некроманта.

Едва ли Феррети желала, чтобы Твидс задерживался тут надолго или, что совсем уж невообразимо, бродил по складу без ее присмотра.

Он и не бродил. Полагаю, прошлого некроманта очень радовало то, как расторопно его встречали буквально в дверях.

Меня это начинало раздражать.

— Что-то случилось? — спросила Феррети, едва сдерживая раздражение.

— Нет. — Я скользнула по ней взглядом, без удивления отметив, что Феррети уже надела свое кремовое пальто и была готова покинуть склад. — Но я решила проверить архив и разобрать все документы из морга. Раз уж господин Дарнес, в силу возраста, уже не в состоянии с этим справляться.

Феррети поджала губы и неохотно пообещала:

— Я займусь этим сама. Завтра.

— Не стоит, — отмахнулась я и попыталась обойти ее.

Феррети шагнула вправо вслед за мной.

— Я настаиваю. Вам не следует тратить понапрасну свою молодость.

Я шагнула влево, и она последовала за мной.

— Позвольте уж мне самой решать, на что тратить свои годы, — сухо попросила я и еще раз шагнула влево. Феррети замешкалась, качнулась вправо и запоздало ринулась влево.

— В таком случае я останусь и помогу.

Вот уж чего мне совсем было не нужно, так это ее присутствия.

— Я справлюсь сама. — Пришлось собрать все свое хорошее воспитание, чтобы через силу выдавить: — Спасибо.

— Но все же…

— Отправляйтесь домой, госпожа Феррети. Я вас отпускаю.

— Что? — не поняла она.

— Да представляете, я городской некромант. Я здесь главная. — И с нажимом повторила: — Свободны.

Феррети это шокировало. Несколько мгновений она смотрела на меня, хватая ртом воздух. С трудом взяв себя в руки, она глухо произнесла:

— В таком случае я пойду.

Здание она покинула минут через пять. Могильщики ушли сразу после того, как был похоронен последний на сегодня покойник, а было это еще в светлое время суток. Дарнес тоже успел покинуть морг.

Где-то сейчас должен был находиться дежурный — я почему-то была уверена, что сидит он на кухне и едва ли за всю ночь выйдет из нее дальше уборной.

А я направилась прямиком в подвал. На всякий случай проверила, на месте ли тела убитых, и заняла кабинет Дарнеса.

Феррети я не врала, когда говорила, что планирую просмотреть не попавшие в архив документы. Нужно же мне было как-то разобраться в работе кладбища.

Около часа было тихо и спокойно. Я шуршала бумагами, периодически пытаясь оторвать один лист от другого, — Дарнес не сильно беспокоился об их сохранности. Некоторые документы были просто измазаны в чем-то липком. Парочку невозможно было даже прочесть — их залили кофе, отчего бумага скукожилась, а чернила расплылись.

На одних папках виднелись отчетливые круги от донышка чашки, на других просто брызги. Под ботинками хрустели засохшие крошки.

И я представляла, как утром заставлю Дарнеса лично все тут убирать.

В морге было темно. Я выключила все освещение, оставив гореть лишь настольную лампу. В темноте мне всегда было комфортнее.

На этот раз привычка выключать везде свет сыграла со мной недобрую шутку. Незваных гостей я не слышала, как и не слышала легкого шороха, с которым распахнулись дверцы камер, — короткий звук утонул в шуршании моих бумаг.

И скорее почувствовала, чем увидела, как в темноте вспыхнуло два зеленоватых огонька. Кто-то поджег моих дилетантов заклинанием погребального костра.

Я не потратила ни секунды даже на то, чтобы выругаться, сразу бросилась к камерам в надежде затушить пламя. От атаки ушла лишь чудом, почувствовав опасность за несколько секунд до удара. Лезвие ножа прошло в дюйме от моей шеи.

Их было трое, и в отличие от меня они видели в темноте.

Первый пропущенный мною удар был в живот, второй сбил меня с ног и подарил те самые драгоценные мгновения, за которые я успела сплести заклинание ночного зрения.

Стремительно опускавшийся мне на грудь кинжал я увидела уже отчетливо, но увернуться не успевала. Лезвие в этом черно-белом мире поблескивало медью.

Подставленную под удар ладонь пронзило острой болью, на лицо брызнуло моей собственной кровью. В темноте кто-то выругался.

Различить их лица я не могла, заклинание не давало такой возможности, только силуэты и достаточно большие предметы. Такие, например, как десятидюймовый кинжал.

Поджигателей нельзя было назвать профессиональными убийцами, и единственным их преимуществом была темнота, но и его они уже потеряли.

Когда нападавший вырвал лезвие из моей ладони и занес его для нового удара, я успела лягнуть его в живот, отшвырнув далеко назад, и быстро подняться на ноги.

Нож второго нападавшего вспорол рукав моей рубашки, едва задев кожу, и со звоном упал на пол, когда я с силой ударила по державшей его руке.

Я пять лет носила кадетскую форму, училась быть боевым некромантом и не сомневалась, что сумею справиться с парочкой дилетантов.

Убивать их я совсем не планировала, просто не рассчитала силу, и один из нападавших очень неудачно улетел к горящей камере, случайно задел плечом вырывающиеся на свободу зеленоватые языки пламени…

Спасти его уже было невозможно. Огонь погребального костра нельзя было затушить водой, на него не действовали простейшие стихийные заклинания.

Несколько секунд объятая огнем фигура кричала и металась из стороны в сторону, оставляя за собой на полу горящий след, после замолчала и рухнула, споткнувшись об отвалившуюся прогоревшую ногу.

— Ну вот, пожар мне устроили, — прошипела я, старательно смаргивая слезы с ресниц. Заклинание, позволившее мне видеть в темноте, едва не лишило меня зрения. Резкая вспышка огня вместе с одним неудачливым поджигателем могла бы поджарить и мои глаза заодно, но мне повезло…