Она снова кивает, а я поднимаюсь и устремляюсь в её гардеробную. Тут вещей не настолько много, как было у Мирэн, но шароварчики тоже обнаруживаются. Схватив их, а ещё синенькие платьице и хариджи, я возвращаюсь к ребёнку. Одеть не проблема. Лале безропотно и молча позволяет это сделать. Надо решить, как с ней спуститься. Наверное, стоит соорудить что-то типа слинга, привязав её к спине, иначе не представляю, как это провернуть. Что ж, Ромка. Ты не ищешь лёгких путей, правда? Мама опять бы грустно вздохнула. Но поняла бы. В данном случае точно.

Лишь спустя где-то полчаса, или даже больше, я оказываюсь на поддоннике, готовясь сделать тот самый решающий шаг наружу. Ух. Даже страшновато что-то. Лалерин затаилась, прижавшись щекой к моим лопаткам, надёжно примотанная к моей спине простынёй и сверху ещё тонким синим покрывалом, больше призванным скрыть первую, потому что та белая. Ох, тяжеловато будет… Но как там говорят? Своя ноша не тянет? Затеяв это безумие, я однозначно признаю её своей. Так что сейчас проверим. Разворачиваюсь и, придерживаясь за лозу винограда, ищу правой ногой первый зацеп. Мыском нахожу уже присмотренный днём выступ и убедившись в его надёжности переношу на эту ногу свою тяжесть. Теперь главное быть максимально осторожной и не убить руки раньше времени. И учитывать смещённый центр тяжести. Огромный минус — отсутствие страховки, из плюсов, отсутствие нависания, прямой угол и наличие всяких выпирающих декоративных финтифлюшек, названий которых я не знаю. И виноград, да. Тело всё-таки справляется довольно неплохо. Адреналин мне в помощь, как говорится. Осторожно и выверенно, делая шаг за шагом, шепотом рассказывая Лалерин свои действия, я не позволяю себе ни на минуту усомниться в своей способности справиться с этим спуском, и он мне покоряется. Вскоре моя нога вместо скользить по освещённой луной стене натыкается на твёрдую землю. Ю-ху, мы выбрались.

— Всё, Лале. Мы на свободе, — довольно сообщаю я девочке, а в ответ доносится тихое сопение. Спит мелочь и в ус не дует. Надо же.

Перебравшись через овраг, я расправляю подол платья и прячу лицо на всякий случай. Пора искать, где тут дорога, о которой говорила Гапка. Найти её, правда, не составляет труда. В лунном свете она белеет и манит, зовя вперёд, зажигая в душе какую-ту глубинную потребность и тягу к неизведанному, желание пройти этот путь и найти то, что меня там ждёт. Эх, дедушка. Жаль, что мы так и не познакомились. Хотела бы я знать, от кого мне моё шило досталось.

Пожилая няня должна ждать меня в кипарисовой роще, которая тут одна и виднеется издалека тёмным массивом впереди. Поправив перевязь с Лале, чтобы ей было удобней, а мне легче, я решительно направляюсь в нужную сторону. Представляю, как очумеет старушка, увидев нашу прибавку в компанию беглецов. Как объяснить? Частичной правдой, как же ещё. Бросить ребёнка на растерзание больному на всю голову психопату, для которого ничего святого нет, я точно не могла. Чем бы я тогда была лучше этого ушлёпка? Но как сделать, чтобы наша троица не привлекла к себе внимание, пока представляю слабо. Ладно я превращусь в мальчика, который сопровождает бабушку в паломничестве. Никто такого от принцессы не ожидает. И никто кроме семьи Мирэн и миразу в лицо меня не узнает, а я сомневаюсь, что он весь такой важный будет по дорогам лично рыскать. Гапке достаточно надеть другой цвет, лица-то никто не увидит, а малая… Можно в мальчика, тоже, но она ведь не сможет притворяться. Выдаст, как пить дать. И раз один мальчик оказался девочкой, почему не может и второй? Не-е. Не вариант. Может будем говорить, что она болеет и мы её по этому поводу в Храм тащим, или что болела. Надо с Гапкой посоветоваться, зачем ещё в эту Обитель ходят. И надо к кому-то прибиться, чтобы не идти только втроём и не привлекать внимание своим количеством. Может ещё паломники какие?..

За этими размышлениями я даже не заметила, как дошагала до нужной мне рощи. Как я и рассчитывала, никто мне не встретился. Искать мою сообщницу не пришлось, она сама вышла мне навстречу, увидев издалека. Оказывается, ждала на опушке. И конечно же вся извелась от переживаний.

— Госпожа, как же я боялась, что у вас не получится, — шёпотом запричитала, бросаясь ко мне.

— Тш-ш, Гапка. Говори тише, пожалуйста. И называй меня Ромин, или Рома. Нечего… моё имя всем слышать, — прошу я у неё. Об этом я уже давно подумала. Исходя из тех местных имён, что я слышала, такой мужской вариант моего, наконец-то родного, не должен привлечь лишнее внимание. — И госпожой не зови. С этого момента я — твой внук. Ты достала одежду?

— Да го… Ромин, — запнувшись, закивала она, и махнула рукой в сторону рощи. — Там спрятала. И себе вот купила, как вы велели.

Свои обновки она, кстати, уже надела. Совсем другой человек с виду. Хоть и в сером.

— На «вы» тоже не зови, бабушка, — хмыкаю я, направляясь в указанном направлении. — Пойдём, я переоденусь. Времени нет. Надо до рассвета в Гьяране быть. Сначала наведаемся к общему порталу. Попытаюсь сбить с толку портальщика, а потом укрыться где-то и найти попутчиков до Обители…

— Я уже нашла, — огорошивает меня старушка, семеня рядом. — Сделав всё, что… ты мне велел, я решила сходить в Храм помолиться за… тебя. И узнала, что завтра утром из Гьяраны отправляется караван паломников в Обитель Праматери. Там много больных, служители и родственники повезут их на телегах и согласны за небольшую плату и посильную помощь взять попутчиков.

И эта бабуля считает себя обузой? Вот что бы я без неё делала? Хочу расспросить подробности, но она меня опережает.

— Гос… Ромин, а что это у тебя на спине?.. Ты же говорил, что из дворца налегке бежать надо, — осторожно интересуется Гапка, заметив мою ношу.

Ага, говорил.

— За спиной у меня Лале, — вздохнув, признаюсь я. Всё равно сейчас кроху придётся отвязывать, чтобы переодеться. Да и нельзя такое скрывать.

— Лале? — потрясённо выдыхает старушка. — Но… зачем? Как же вы… как же мы с ней?

— Помоги мне её снять, чтобы не разбудить. Я всё расскажу по дороге. Оставлять её нельзя было.

Девочка в ответ на наши манипуляции что-то бормочет во сне, разочек даже открывает глазки, но я её укачиваю, и она засыпает обратно. Так что, уложив её в ворохе из простыни и покрывала на землю, за неимением другого варианта, я быстро переодеваюсь в простые прямые штаны, вместо шаровар, стягиваю платье, хватаюсь за рубашку и понимаю, что надо что-то делать с грудью. Эту двоечку с лишним мужской одеждой не спрячешь.

— Гапка, нож есть?

— Да… Ромин. Я купила, — кивает няня, явно офигевая с происходящего.

— Давай сюда.

Она опасливо протягивает мне нужную вещь. А дальше я зверски издеваюсь над одеждой Мирэн, превращая платье и хариджи в котором пришла в длинные полосы ткани.

— Помоги перемотать грудь, чтобы не видно было, — протягиваю Гапке свёрнутые рулоны.

Дважды объяснять не приходится и вскоре я превращаюсь в хлипкого парнишку. Остаётся такая малость, как волосы. А вот здесь даже плакать хочется от жалости. Я к этой косище уже привыкла.