за которым рассылала свои резюме фрилансера. Мой ноутбук стоял посреди посуды, стопок белья и поделок Кэсси. Через тонкую стену между кухней и ее спальней мы слышали, как дышит наша дочь во сне. А арендная плата продолжала расти, несмотря на то что квартира была маленькая и не новая.

— Ты когда-нибудь думала о переезде? — неожиданно спросил Майк, и я почувствовала облегчение.

Когда я поделилась нашими планами с Карен, по ее лицу пробежала тень. В то время она жила в пятнадцати минутах ходьбы от нас. Снимала квартиру в Стэмфорд Хилле[13] и работала в магазине здорового питания, поэтому ей всегда было чем накормить Джейка. Я никогда не понимала, отчего она не стала пересдавать выпускные экзамены в Оксфорде. Возможно, из гордости.

— Вы переедете? Мы больше не будем соседями… — опечалилась она.

Тогда я решила, что она расстраивается, зная, что станет по мне скучать. Кроме того, мы по очереди сидели с детьми. Теперь же я подумала, что, возможно, огорчило ее другое: Майк окажется далеко от нее. Действительно ли она любила его и хотела все эти годы? Когда мы уехали, я чувствовала свою вину перед ней и маленьким Джейком, которого до этого видела почти каждый день. Но все-таки переезд произошел, и мы поселились в своем первом собственном доме в Бишопсдине — трехкомнатном, возле железнодорожной станции, чтобы Майку было удобно ездить на работу. Я вздохнула с облегчением — мы уехали из Лондона. Но, возможно, причина была в другом — мы уехали от нее.

— Мама, — сказала Кэсси, глядя на меня, как на дуру, — ты пропустила поворот. Придется возвращаться.

Мы, конечно, опоздали, поскольку еще десять минут искали место на парковке. Бишопсдин запрудили внедорожники, машины мамочек, которые отвезли детей в школу и пошли пить кофе, на йогу с малышами или в спортзал. Еще не так давно я была одной из них. Оказавшись здесь, я быстро оставила попытки найти работу по специальности, потом сидела с Бенджи и через два года стала просто неработающей матерью двоих детей — такой же, как большинство местных женщин.

В тревоге мы спешили к зданию суда.

— Что будет? — спросила запыхавшаяся Кэсси.

— Он уедет с нами домой. Уверена — его не станут держать, — ответила я.

Такой вариант действительно был вероятен. Отчего же меня грызло предчувствие, что я никогда больше не увижу Майка?

— Но что потом? Как ты будешь с ним жить? И как вести себя мне?

— Не знаю, милая… Наверное, как обычно… Я…

Почувствовав, что Кэсси, которая шла за мной, напряглась, я обернулась.

— Джейк! Джейк! — крикнула она.

Я тоже его заметила. Он крался вдоль домов, примыкающих к зданию суда, сутулясь, глядя себе под ноги и все в той же одежде: черных худи и джинсах. Я знала этого юношу с самого его рождения. Для моих детей он был все равно что кузен, а теперь в его глазах полыхала неприкрытая ненависть. А моя дорогая девочка бежала к нему и просила:

— Пожалуйста, Джейк!

Он же отвернулся от нее, пробурчав:

— Мы не должны говорить.

— Но мы все-таки можем…

— Нет, не можем! — И он оттолкнул ее.

Увидев это, я поняла, что способна причинить ему боль. Хоть он и был моим крестным сыном, практически племянником, во мне поднялась ярость.

Кэсси стояла и, потирая руку, смотрела, как он заходит в стеклянные двери суда.

— Все в порядке, милая? Он не сделал тебе больно?

— Он не хочет говорить со мной…

— Он просто расстроен. Сейчас каждому из нас тяжело.

— Но я и он… Мама, я не понимаю, что происходит!

Я приобняла ее, и на сей раз она мне это позволила.

— Все будет хорошо, — сказала я. — Все это каким-то образом разрешится, и очень скоро.

Хотелось бы мне верить в собственные слова.

Свет, падавший через стеклянный потолок, ненадолго ослепил меня, пока мы занимали места. Карен и Джейк сидели прямо напротив нас. Он держал мать за руку, и оба они смотрели поверх наших голов. Кэсси казалась испуганной, и я тоже взяла ее за руку. Мгновение мы сидели так, а потом она отстранилась. Я увидела на скамье адвокатов Анну Маккрам. Был там и констебль Адам Дивайн, несмотря на строгий костюм казавшийся подростком.

А на скамье подсудимых — Майк, мой муж. Я не сразу узнала его, таким бледным и постаревшим он выглядел. Майк кидал на меня умоляющие взгляды, и я не могла этого вынести. На его лице был написан ужас. Кэсси всхлипнула.

Раздался голос:

— Встать, суд идет!

Все поднялись, и я тоже вскочила, оступившись.

Вот и настала эта минута…

На удивление, заседание прошло очень быстро. Было подтверждено, что дело переходит в Королевский суд. Анна подала прошение об освобождении Майка под залог, и его удовлетворили. Я не наблюдала вокруг потрясенных или испуганных людей. Казалось, с подобным здесь сталкиваются каждый день, и, думаю, так оно и было. Разбитые жизни воспринимались туз как нечто само собой разумеющееся. Кэсси повернулась ко мне, когда мы встали, и, дрожа, прошептала:

— Он едет домой?

— Да, мы встретимся снаружи.

Я совершенно не представляла, что сказать Майку. На выходе из зала толпились журналисты. В первый момент я не поняла, почему они здесь. Разве на суде присутствовала какая-то знаменитость? Но потом до меня дошло: они здесь из-за меня. Внезапно я стала информационным поводом.

— Эли! — крикнул один из них. — Эли, мы можем услышать ваше заявление?!

— Спокойно. Иди к дверям, — велела я Кэсси.

Сердце билось как сумасшедшее. Не смотреть на людей, которые выкрикивают твое имя, не замечать их — это противоестественно и потому трудно. Майк стоял в фойе спиной ко мне, словно окруженный водоворотом света от вспышек. Тот момент; которого я боялась, — наша встреча лицом к лицу — смазался из-за суеты вокруг. Нужно было поскорее вывести отсюда Кэсси.

— Что происходит? — услышала я голос Майка.

— Пресса сбежалась. Это из-за меня… Идем, машина за углом.

Майк приобнял дочь, словно пытаясь защитить ее от журналистов, но она стряхнула его руку.

— Пап, что произошло? Что ты сделал?

— Пожалуйста, не сейчас, дорогая. Поговорим дома.

Вместе мы провели Кэсси сквозь толпу, все это время скандировавшую мое имя. Я задыхалась, по телу струился пот. Было слышно, как Майк произнес: «Боже правый…» А потом полицейские начали оттеснять журналистов прочь, расчищая нам путь.

— Машина на Лондонском шоссе, веди дочь туда, — сказала я Майку.

Краем глаза я заметила Карен с Джейком, возле кустов за дорогой. Она сгорбилась, выглядела словно опустошенной и будто на десять лет