момента, как он проснулся и увидел взрослых, собравшихся на кухне: мама кричит, а тетя Карен рыдает так, как никто из взрослых на его памяти не рыдал. Папу забрали в полицию, и неясно за что, и отчего-то все верят тете Карен, которая твердит, что папа сделал ей больно. Бенджи не понимал, почему все так суетятся вокруг нее и при этом никто не замечает Кэсси с ее размазанной по лицу тушью для ресниц, как будто сестра тоже плакала.

«Как он сделал ей больно?» — спрашивал Бенджи, но все молчали. Теперь и мама куда-то уехала. Они остались с Кэсси вдвоем, но та уткнулась в свой телефон, как обычно в последнее время. Он знал, что ночью сестра выходила на улицу, потому что почувствовал, как она осторожно перешагнула через него. И знал, что Кэсси кое-что скрывает от мамы. Сейчас они должны были бы сидеть за воскресным обедом, но все пошло наперекосяк. И Бенджи даже не мог пойти в свою комнату, туда, где временно поселился Билл и вместо постельного белья с «Майнкрафтом» кровать застелена скучным полосатым.

Мальчик подумал о прошлой ночи, вспомнил, как проснулся от криков и, выйдя в коридор, увидел, что дверь его комнаты открыта, а голос Билла при этом раздавался внизу. Холщовая сумка гостя, сумка путешественника, стояла распахнутой, и Бенджи, не справившись с любопытством, захотел в нее заглянуть. Ведь там могло быть что угодно — оружие, удилища, карты… Судя по словам мамы, Билл — некто вроде Индианы Джонса. Поэтому Бенджи зашел в свою комнату. Именно тогда он и увидел того мужчину в окно, которое выходило на лес. (Бенджи никогда бы не признался родителям, что иногда по ночам близость леса пугала его.) Так вот, незнакомец стоял на краю леса и смотрел на их дом. Видно было плохо, но Бенджи сумел разглядеть черную куртку с надвинутым на лицо капюшоном. А потом этот человек исчез. Мальчик не знал, стоит ли сообщать об увиденном маме: вдруг она рассердится за то, что он подбирался к вещам Билла. Возможно, кто-то просто гулял с собакой и остановился, услышав крики тети Карен.

Теперь, совершенно сбитый с толку, Бенджи ходил по саду. Если он найдет джемпер, это может помочь папе, хотя непонятно, каким образом. Мальчик видел, как рано утром полицейские в белых халатах рыскали среди деревьев, совсем как в кино. Но они ведь не знали, где искать. Сад их нового дома так огромен, что Бенджи сам еще не изучил все уголки. Он бродил, заглядывая под кусты и под изгородь, но ничего не нашел, кроме гнезда с горкой голубых яиц. Вот бы показать их папе!

Сарай, как всегда, был заперт. Туда ходил только Анджей, который Бенджи нравился. За сараем высилась куча из веток, травы и листьев. Обычно этот садовый мусор Анджей сжигал, но он уже неделю не появлялся. Между зелеными и бурыми листьями что-то алело. Бенджи огляделся. Вообще-то, ему запрещали ходить за сарай, считалось, что там грязно и почему-то опасно, но сейчас его никто не мог увидеть: взрослые разъехались. Поэтому мальчик подошел к куче, наклонился и… вытащил папин красный джемпер.

Он отряхнул его от мусора. Интересно, кто мог засунуть сюда джемпер? И тут Бенджи вспомнил, как в передаче про детективов говорилось, что нельзя трогать и перемещать улики. Запихав джемпер обратно, он пошел в дом и поднялся на второй этаж, оставив на ступеньках листья и комки земли — мама будет недовольна. А затем постучал в дверь к сестре:

— Кэсси?

Та отозвалась не сразу и каким-то простуженным голосом:

— Чего тебе?

— Ты знаешь, что мама просила поискать папин джемпер?

Раздались шаги, и дверь открылась. Лицо Кэсси было красным и опухшим.

— Не будь дурачком. Если джемпер найдется, его используют для доказательства папиной вины.

— Правда?

— Ну сам подумай. Полицейские скажут, что он специально спрятал джемпер, даже если папа его потерял.

Бенджи понимал, что джемпер вовсе не случайно попал в мусорную кучу. Поговорив с Кэсси, он снова пошел за сарай и уставился на красное пятно под ветками. Анджей приходит по понедельникам. Значит, завтра он найдет джемпер, когда соберется жечь листья. Кэсси права: у папы могут возникнуть большие неприятности из-за этого.

Вот бы кто-нибудь подсказал, что делать…

Глава одиннадцатая

«Стерва».

«Чертова лицемерка».

«Называет себя феминисткой, но что-то не вижу ее комментариев насчет муженька-насильника».

— Все не настолько плохо, — сказал Билл.

Я застала его у нас дома, когда вернулась из офиса. К тому времени он уже сотворил обед из вчерашних остатков. А потом, пока я сидела совершенно оглушенная и беспомощная, помыл посуду и выставил детей на улицу.

Я должна была спросить его, как дела у Карен, но язык не повиновался. В голове бесконечным потоком вертелись мысли, а из телефона изливался поток желчи. Имя Майка неизвестно каким образом попало в «Твиттер», и мне было морально тяжело вынести то, что о нас писали. Я всегда предавала гласности проблему насилия, обличала негодяев, а теперь вот защищала собственного мужа-преступника. Меня распирало желание отвечать всем подряд, объяснять им, что мой муж не мог этого сделать, что он не виноват. Но хватало ума понять: так будет только хуже.

Пришлось позвонить родителям Майка — ведь даже они были на «Фейсбуке» — и выслушать ор его отца и рыдания матери, хотя мне очень хотелось разрыдаться самой. Интересно, а моя мама уже знает? Что бы она сказала? Судя по всему: «Ну, Элисон, что посеешь, то и пожнешь». Ей звонить я не собиралась.

Мы с Биллом сидели за кухонным столом со стаканами виски. Я к своему не притронулась. Как странно, что Билл здесь, рядом со мной, и в любой момент можно протянуть руку и прикоснуться к нему, спустя столько долгих лет. Я вцепилась в стакан. Такое ощущение, будто нахожусь не дома. Казалось, сам воздух здесь заряжен негативом после стольких людей и стольких слез. Я вдруг поняла, что сижу на том самом месте, где стояла Карен, когда ночью ввалилась в кухню. Опустив глаза, я всмотрелась в кровавый след, все еще заметный на плитках. Джемпер. В последний раз я видела его на крыльце, но потом он исчез. Еще не хватало, чтобы это усугубило вину Майка! Надо позвонить Анджею, чтобы завтра он не приходил. Но кто же подстрижет траву? Я совсем не умела управляться с газонокосилкой…

— Не настолько плохо? Меня уволили из приюта. Майк очень сильно влип. И я