– Нет, – немедленно отрекся Вадька. – Мы – ничего. Мы только пришли. – Говорить о штанах ему вдруг резко расхотелось.

– А о чем тогда спрашиваете? – настырно поинтересовался белорус, глядя на Вадьку с еще бóльшим подозрением.

– Да ни о чем, ни о чем. – Чувствуя себя крайне неуютно, он попятился под настороженным взглядом Николая и повернулся к своим.

– Значит, «ниндзя» все-таки сюда добрались. Не на поезде, – прошептала Катька, продолжая разглядывать место, где недавно лежали драные штаны. – Добрались, переоделись, понимая, что по драным штанам мы их сразу опознаем…

– Добрались в последний момент, – вставила Кисонька. – Поэтому и штаны бросили – боялись опоздать на взвешивание. А потом вернулись и прибрали шмотки.

– Подожди, – перебил ее Сева. – А во что они переоделись? Их рюкзаки остались в поезде!

Сыщики обалдело уставились друг на друга.

– В любом случае… – после долгой паузы сказал Вадька. – Неплохо бы узнать, кто пришел на взвешивание последним?

– А, вот вы где, я вас уже обыскался, – сквозь заполнявшую раздевалку толпу протиснулся тренер. По-стариковски шаркая, за ним тащился Ромка. Тренер усадил Ромку на скамью и удовлетворенно кивнул. – Нормальное местечко нашли, только надо внимательно слушать, чтобы наши весáне пропустить. – Его взгляд в сторону Вадьки с Севой недвусмысленно намекал, кому именно придется слушать. – Вы как? – заботливо спросил он своих бойцов.

– Вроде ничего, – нерешительно прислушиваясь к себе, ответил Ромка. – Только движения какие-то приторможенные…

– Ну и ничего! – Тренер был неожиданно бодр и исполнен оптимизма. – Я настоял, чтобы начали с самых маленьких, – это и правильно, они долго ждать не в состоянии. Так что у вас будет время прийти в себя.

Вадька, в течение всего времени разговора вывихивавший мозги, как бы хитро и дипломатично попросить тренера выяснить интересующий их вопрос, – ни до чего не додумался, а потому рубанул с плеча:

– Вы не могли бы узнать – какие команды приехали последними? – И затаился, ожидая неизбежного: «А для чего?», а то еще и долгого нравоучительного обсуждения той лажи, в которую они чуть не влипли при взвешивании…

Но реакция тренера убедила Вадьку, что вот этот усатый действительно мог воспитать трех будущих чемпионов Европы. Карташов внимательно поглядел на мальчишку, помолчал, явно прикидывая и сопоставляя что-то в уме, и коротко кивнул:

– Сделаю!

Перекрывая гул голосов, через распахнутую дверь раздевалки из зала было слышно, как микрофон на судейском столе щелкнул, из него вырвался скрежет, потом чье-то откашливание…

– О, начинается! – Карташов приподнялся со скамейки. – Пойду, я у малышей судья на ринге, а вы отдыхайте – у вас часа два как минимум…

Голос секретаря соревнований в микрофоне с механическим гудением объявил:

– Первая пара сегодняшних соревнований… Лавров Роман, «Боевая Школа», красный угол – Садовский Валерий, «Интернат № 7», синий.

– Что?! – укушенным бизоном взревел тренер. – Но только чтобы все было нормально, я сам видел расписание… – Расталкивая людей в раздевалке, он рванул в зал. Сева и Вадька побежали за ним. Подлетев к столу секретаря, он начал что-то быстро говорить, размахивая руками… С другой стороны к столу пробился тот самый Марат, пытавшийся разоблачить близняшек и Ромку, и тоже принялся что-то энергично доказывать. Крутившийся рядом организатор, Валдин, сперва отвечал спокойно, но потом вдруг тоже занервничал, заволновался. Подковылял уже знакомый лысоватый дед.

Через минуту тренер почти бегом рванул обратно, а за ним бежал Валдин, извиняющимся тоном повторяя:

– Я сам не понимаю, откуда это в списках взялось! И Марат тоже обалдел… Я говорю патриарху – давай хотя бы пару разведем, чтобы карташовский с кем угодно, только не с «интернатским» дрался. Жалко же в самом первом бою двух таких сильных бойцов сводить! А патриарх уперся и ни в какую – тут, говорит, тебе не шоу, противников не выбирают, с кем на жеребьевке выпало, с тем пусть и работают. – И он сочувственно поглядел на молча слушавших его речь мальчишек.

– Ладно, не суетись, я твои старания оценил, – грубовато перебил его тренер. – Мне сейчас к бойцу надо… – И он рванул через весь зал.

– Кто такие «интернатские»? – вприпрыжку поспевая за размашистым шагом тренера, спросил Сева.

– Из детдома. Очень жесткие бойцы. Даже по нашим меркам – слишком жесткие. – Он остановился, резко замолчав…

Возле их скамьи, пошатываясь, стоял Ромка. А близняшки и Катька в шесть рук помогали ему облачаться в кимоно.

– Не дергайся, Лавров, – суховато бросил тренер. – Я своего ученика в таком состоянии на татами не выпущу, да еще против «интернатского». Я снимаю тебя с соревнований.

Ромка повернулся к тренеру – и лицо у него было такое… Что Вадька невольно попятился, да и тренер, кажется, дрогнул.

– Только попробуйте! – тихо и страшно сказал мальчишка, ненавидяще сужая глаза. – Я завтра же из вашей Школы уйду! Я еще никогда свой бой за просто так не отдавал. Вы меня сами этому научили, – он отвернулся и потянулся за щитками. – Лучше б одеться помогли, – буркнул он.

Тренер пару секунд молчал, а потом взвыл, запуская пальцы в шевелюру:

– Воспитал я вас, героев, на свою голову! – Он подскочил к Ромке, отпихнул девчонок и почти на руках поволок ученика к татами. – Шлем, перчатки, быстро! – скомандовал он мальчишкам.

Вадька подхватил Ромкину сумку и рванул следом. За ним поковыляли близняшки.

Под общими удивленными взглядами они добрались до своей стороны татами. Тренер нахлобучил на Ромку шлем и принялся надевать перчатки. Вытянутая Ромкина рука все время обвисала.

– Гляди! – дернул Севу за рукав Вадька. – Тот самый Марат, который на наших наезжал! Он тренер Ромкиного соперника! – показывая на мрачного мужика, на противоположном конце ринга помогавшего облачаться противнику, прошептал он.

– Вижу, – ответил Сева, но смотрел он при этом совсем в другую сторону. Вадька проследил за его взглядом. Среди «странной» публики на трибунах началось неожиданное шевеление. До того скучавшие, трое состоятельных господ оживились, лица их стали внимательными и настороженными. Отставив бокалы, они принялись быстро переговариваться между собой, листая какие-то бумаги и полностью игнорируя капризное щебетание своих дам. Потом принялись что-то пояснять одному из охранников.

Но самую большую активность проявляли господа в рубашках с закатанными рукавами – они стучали на своих ноутбуках, непрерывно хватаясь за телефоны. Казалось, началось нечто, чего они давно ждали. К ним, выслушав хозяев, направился охранник и тоже о чем-то заговорил, оживленно жестикулируя.

Выражение Севкиного лица стало азартно-задумчивым, – словно в голову ему пришла сомнительная для него самого идея, которую и реализовать стремно, и отбросить жалко.