— Я был в отчаянии, мне предложили годичный запас, в обмен на это все. Я должен был только припугнуть…честно, я ничего не хотел такого. Просто денег нет покупать, нет денег, совсем все вынес, — словно в бреду бормотал, жадно поглядывая на то, как я набираю шприц. — Они сказали, что только напугать. Не знаю их, один толстый лысый, второй блондин высокий. Сразу дали герыча немного. Просили передать сообщение лично.

— Этого мало для того, что я даровал тебе жизнь, друг мой, — положил шприц и схватил лом. — Вспоминай имена.

— Я не знаю, не помню! — врешь, тварь. Замахнулся и ударил по коленной чашке.

Вопль разнесся по кабинету. Он заплакал, заскулил, раскачиваясь на стуле.

— Время на подумать? — замахнулся ещё раз в направлении пальцев ног.

— Я не знаааааю, не знаю. Они говорили о каком-то белом лотосе!

Лом выпал из рук. И меня вновь откинуло на долгих 20 лет назад в то время, когда я был еще счастлив без причины, веря, что передо мной весь мир. Когда рядом была вся семья, а сам я был готов свернуть и горы. До самого рокового дня своей жизни.

Слабый хрип вырвался из груди. Фантомная боль сковала тело в районе правой руки, опять. Перед глазами пронеслись голубые глаза, светящиеся добротой и радостью. Мгновение. И вот уже мертвый взгляд навсегда заменил весь свет.

Колючая проволока сковала сердце, боль накатила новой волной, подкидывая из памяти самые жуткие картины прошлого.

— Борь, этого не может быть.

Перевел взгляд на друга и понял, что нарик не врет. Может. И это он. Вернулся живой мертвец.

Бах-бах, удар и еще один…боль, стремительно сковавшая мое тело, хлопок и падение, невесомость. Открыв глаза, резко подскочила на кровати, скомкав под собой всю постель. Это всего лишь сон.

Я судорожно вздохнула и тут же ощутила сковывающую боль в ребрах.

Синяки на теле и набатом стучащая головная боль лишь подтвердили реальность произошедшего вчера. Голова закружилась так сильно, что я просто упала обратно на кровать, не предпринимая никаких попыток смягчить удар.

Струйка холодного пота медленно скатилась вдоль виска по шее вниз. Как же больно, как же невыносимо больно.

Никогда в своей жизни я не билась головой до сотрясения, так что для меня вполне странно ощущать все эти симптомы.

События прошедшего вечера вихрем пронеслись в голове, причиняя, и боль, и радость, и нежность, и печаль.

Повернув голову, заметила, смятое покрывало в кресле. Тепло разлилось в душе, значит, он пришел все же.

Пришел и ночевал тут…почему я сразу вырубилась, мне хотелось поговорить нормально и без истерик. Повернувшись на бок, уткнулась в подушку, мечтательно улыбнувшись. Пахло Борей.

Не успела я и подумать о чем-то еще, как дверь в мою палату тихонько отворилась, и в проеме показалась взлохмаченная голова отца, выглядевшего не лучшим образом. Небрежно закатанные рукава, помятый пиджак сочетались с измученным бледным лицом и огромными иссиня-черными синяками под глазами.

— Милая, я так испугался, — поцелуй в лоб и остаточный запах сигарет, смешанный с перегаром, вернули меня из размышлений. — Я чуть с ума не сошел после звонка Бори вчера. Мать вообще откачивали тут, поверь мне, стоило больших трудов заставить ее лечь отдохнуть.

— Мама…мне так жаль, что я заставила вас волноваться. Пап, я в порядке, все могло бы быть хуже, если бы не Борис Викторович…

— Я заставлю его страдать, этого твоего Витю, жалкого наркомана. Он вчера был обдолбанный в хлам. Ноги исколоты полностью. А теперь ответь мне, ты была в курсе, что он на героине?

Эта информация выбила почву из-под ног…героин? Как и когда это случилось? Почему я не заметила этого сразу? Я все ещё не могла поверить, что именно Витя напал на меня, но тот факт, что он на героине, окончательно добил.

— Если бы я знала, что он сидит на героине…С чего ты решил, что это героин? — глухо прошептала, до конца не оправившись от настигнутого шока.

— Потому что между пальцами не колят травку, милая. Я задам тебе один вопрос, а ты просто обязана ответить мне честно и без прикрас, — насупился и сложил руки в замок. — Вы…предохранялись?

Я не знала, что в тот момент было на моем лице, но меня разорвало от нахлынувших эмоций и стыда. Такие вещи обсуждать с отцом — это явно не для девушек. Я не кисейная барышня, но это уж слишком интимно.

— ЧТО!? — ошарашенно крикнула я.

— Если он колется, он мог болеть всеми известными наукой болезнями, передающимися через кровь! Я должен знать, спали ли вы без защиты!

— Мы не спали, и я вообще девственница! — терпение лопнуло, и я громче, чем стоило, изрекла эту фразу, а повернув голову в сторону двери, захотела провалиться сквозь землю или еще куда пониже.

За всеми выяснениями мы не заметили человека, шагнувшего внутрь. Ну почему это не могла быть моя мама? Медсестра? Прохожий? Почему этим человеком оказался…Боря.

—Я зайду позже, — вежливо прозвучало после минутного замешательства всех присутствующих.

Дверь так же тихо закрылась, а я все продолжала сидеть с пунцовым лицом, теребя край покрывала.

Потом Боря, конечно, сделал вид, что ничего не случилось, но я все равно краснела. Даже когда пришел и по-хозяйски поцеловал меня в губы, мягко погладив щеку. Сама не понимала своих чувств, но мне было страшно, что он стал бы воспринимать меня как ребенка.

— Что за румянец? Говори прямо, что волнует, — без предисловий выпалил.

— Н..ничего, все в порядке, — неуверенно глянула в глаза Боре, но он забавлялся надо мной.

— Да, а почему ты сверкаешь всеми оттенками красного? — сел рядом и взял меня за руку, переплетая пальцы. — Только не говори, что ты волнуешься из-за того, что я услышал.

Мой взгляд ответил красноречивее всего.

— Аня, посмотри на меня, — я упрямо отворачивалась. Но мужчину это не остановило, и он взял меня за подбородок и развернул к себе. — Ты не должна меня смущаться или бояться, что я теперь знаю об этом. Мне хочется, чтобы ты мне доверяла во всех вопросах. И в этом тоже. Хорошо?

— Прости, это все просто непривычно для меня, — мужчина хмыкнул и притянул меня к себе. В нос ударил приятный запах, и я расслабилась в этих теплых руках, даривших покой.

— Мне тоже, я вообще себя подростком ощущаю рядом с тобой. Очень счастливым, — Боря поцеловал меня в макушку. — Давай начнем осмотр? Опиши свои боли по шкале от 1 до 10, пожалуйста, — тихо проговорил мужчина, беря ручку и уверенно записывая что-то в моей истории болезни.

Сфокусированный взгляд, сосредоточенный на работе, меня поистине восхищал.

Но все равно что-то с ним было не так. Я чувствовала это нутром, он словно опять закрылся.