— Не знаю… — усмехнулся юноша, украдкой трогая ребра. — У меня не было никакого наставника, кроме отца. Но доблестный Вингмохавишну давно уже умер…

— Печально, печально… Только наставник, все-таки, у тебя был, это ты не станешь отрицать. Но как же зовут твоего аббата? Скажи мне! Рядом с тобой во время схватки был священник вашей дурацкой церкви, я точно знаю это!

— He было никакого священника… — нарочито равнодушно пожал плечами принц. — Я один сражался с твоими выродками!

Тут же мучительный стон вырвался из его груди, потому что С’герх нанес еще один болезненный удар.

— Около тебя был священник, — с ласковой жестокостью напомнил колдун. — Священник, и не простой, а довольно высокого ранга в идиотской иерархии шайки обманщиков и мошенников, называющих себя священниками… Ты ведь не будешь с этим спорить?

На этот раз юноша счел благоразумным промолчать. Тогда С’герх удовлетворенно заметил:

— Уже лучше! Ты понимаешь, как нужно себя вести… Теперь поднимайся, нам нужно серьезно поговорить…

— О чем? — равнодушно пожал плечами принц. — Ты знаешь все… я не знаю ничего… Нам не о чем беседовать!

Безжизненные губы бритоголового сложились в гримасу, которая слабо напоминала улыбку.

— Нет, ты ошибаешься, — ровным, монотонным голосом отозвался С’герх. — Я могу сказать многое. И действительно, многое знаю о тебе.

Молодой Вингмохавишну пренебрежительно усмехнулся, хотя внутренне и очень опасался нового удара. Ему хотелось бы вести себя достойно, но и избежать невыносимой боли…

— Что же ты знаешь? Поведай мне, если это не страшный секрет Темного Братства…

— Конечно, не секрет. Для начала я хочу вернуть тебя в мир твоего золотого детства…

— И что же? — ироническая улыбка снова расплылась на губах молодого человека.

За детство он был спокоен. Сейчас он больше боялся за Дино Книгочея. После смерти любимца аббата порой душу Таррейтала терзали угрызения совести. Ему казалось, что он и вправду виновен в смерти парня…

Но С’герх, видимо, не обладал особенной мощью, чтобы так глубоко проникать в человеческое сознание. Как он ни пытался рыться в сознании принца, случай с Книгочеем ему не открылся.

Таррейтал чувствовал себя вполне уверенно. Он приготовился поставить все уровни защиты, которым обучил его патер Фарсманс, но внезапно С’герх выбил у него почву из-под ног.

— Для начала мы вспомним о твоем брате Джелларе… — неожиданно предложил бритоголовый. — Мы заглянем в твою память и выясним, что же случилось с твоим старшим братом…

Щеки Вингмохавишну смертельно побледнели. В ушах возник какой-то тупой шум, и колени мгновенно ослабели.

Он считал происшедшее с Джелларом своей страшной тайной. Никто, никто из его окружения долгие годы не догадывался ни о чем…

* * *

…Это произошло в тот самый тихий вечером, когда они вдвоем с шутом отправились гулять в лес. Из зарослей вышел вербэр, медведь-оборотень, который преследовал маленького Тарре, но не разорвал его, а загнал в глубокую яму.

Когда Тарре, полетевший в сырую бездну, пришел в себя, в лицо ему ударил густой запах сырой холодной земли с привкусом гнили. Было темно и тихо, лишь где-то в отдалении журчал ручей.

«Неужели уже наступила ночь? — подумал мальчик. — А, а… Мне снился страшный сон… медведь-оборотень… погоня…»

При воспоминании о морде жуткого вербэра, волна обжигающего ужаса настигла его и заставила ощутить, как по-прежнему лихорадочно и гулко бьется сердчишко. Подобно небольшим кузнечным мехам, судорожно вздымалась грудная клетка, а по пылающим щекам обильно струились обильные потоки слез. Мучительно ныл висок, ломило колено. Он попробовал распрямиться, вытянуть ноги и… не смог!

Осторожно ощупав кончиками пальцев темное пространство вокруг, Тарре понял, что со всех сторон окружен непреодолимой земляной преградой. Тогда он медленно, со скрюченными ногами перевернулся на спину.

Довольно высоко над собой он увидел серый лоскут — неправильный овал сумеречного, но все еще светлого неба, обрамленный пожухлой травой. Тарре догадался, что упал на дно какой-то глубокой ямы, а от удара лишь на несколько секунд потерял сознание.

Очнувшись, какое-то время он лежал без движения и напряженно вслушивался в предвечернюю тишину, царившую там, наверху. Чудовищный зверь, еще недавно преследовавший его, почему-то никак не давал о себе знать.

Вербэр исчез. Просто растворился в воздухе, словно лесной призрак.

Или оборотень загнал мальчика в ловушку, как будто в этом и состояли цель и смысл изнурительной погони?

С трудом поднявшись на ноги, Тарре всем телом подался вверх и привстал на цыпочки, вытянувшись всем телом, как струна. Он даже немного подпрыгнул, но от кончиков пальцев руки до верхнего края ямы расстояние оказалось слишком велико, чтобы можно было надеяться выбраться отсюда в одиночку.

«Зачем я только пошел сегодня в лес? — подумал он. — Оставался бы дома и теперь веселился в Небоскребе… бегал бы по лестницам, прятался на этажах…»

От отчаяния слезы выступили на его глазах. Плечи его содрогались в рыданиях, и всеми мыслями он был в Городе.

«Дома хорошо… дома уже, наверное, ужинают… — тоскливо подумал малыш-принц. — Я останусь гнить в этой яме навсегда… Меня никогда не найдут, а противному Джеллару, конечно, будут отдавать мою порцию меда с речными орехами!»

Тарре с обидой вспомнил своего старшего брата, постоянно насмехавшегося над ним и придумывавшего самые разные каверзные штуки. От этого в душе его внезапно проснулась злоба, и он твердо решил:

«Нет, гнусный Джелло, ты не дождешься моей порции… я не собираюсь так просто погибать! Мы еще посмотрим, кто победит…»

Несколько раз он подпрыгнул вверх, но ничего не смог сделать и от усталости присел на корточки.

«Где мой верный шут? Что с ним сталось?»

— Кипис… Кипис… — со слезами тихонько позвал мальчик, но никакого ответа не получил.

Внезапно Тарре ощутил странную подспудную тревогу. Он почувствовал, что в яме, в которую он так неожиданно загремел, творится что-то неладное.

Пространство вокруг него начало заполняться некоей неведомой жизнью! Со стен тонкими струйками посыпалась земля… камешки у его ног гулко зашевелились и словно начали тихонько переворачиваться!

Вглядываясь в серую мглу уже привыкшими к серому сумраку глазами, Тарре с ужасом обнаружил, что желто-белые травяные корни на всем пространстве земляных скатов неуклонно прорастают. Блеклые ростки вытягивались из почвы, увеличивались в длину. При этом корневые нити не свешивались вниз, а тянулись горизонтально по направлению друг к другу.

Кусок предзакатного неба над головой мальчика прямо у него на глазах затягивался многослойной белесой паутиной…