– А что нам остается? Мы могли бы затаиться здесь до темноты. Могли бы пойти в обход. Или рискнуть и пойти напрямик, через поле? Чем мы рискуем? Нас могут увидеть, это верно, но станет ли пастух поднимать шум из-за двух безобидных странников?

– Я думаю, нам надо смело идти напрямик, – заявила Алана. – Только надо идти быстро. Если нас кто-то заметит и решит погнаться за нами, мы увидим преследователей издали и сразу же побежим.

Грегор усмехнулся:

– Такой план не хуже любого другого. Ты думаешь, что сможешь бежать быстро с котом в одеяле?

– Да, он не такой уж тяжелый.

– Тогда пойдем, – Грегор взял девушку за руку, и они пошли через поле.

Алана чувствовала, что Грегор предельно напряжен; при малейшем признаке опасности он готов был побежать во весь дух. Его напряжение передавалось ей, и очень скоро она подумала о том, что они сглупили, решив пойти напрямик. Через несколько мгновений появилось наглядное тому подтверждение – из домика вышел мужчина. Алана почувствовала, как участился ее пульс. Оба приготовились обратиться в бегство. Но пастух, казалось, не собирался за ними бежать. Возможно, он понял, что путники не хотят красть его овец. И все же им было очень не по себе под пристальным взглядом пастуха.

– Если Гоуэны сюда дойдут, им не составит труда нас выследить, – сказал Грегор. – Возможно, этот человек как-нибудь даст им знать, что видел нас.

– Но если он догадался, что Гоуэны ищут именно нас, то почему же он не побежал за нами? – спросила Алана, с осторожностью обходя топкое место на краю поля.

– А зачем ему рисковать? Поймав нас, он сделает богаче своего лэрда, но не себя.

– Ты думаешь, Гоуэны не назначили вознаграждение для того, кто нас найдет?

– Думаю, не назначили. Ведь они затеяли все эти похищения именно потому, что их казна пуста. Едва ли они готовы делиться тем, что надеются за нас получить.

– Наверное, ты прав. – Алана оглянулась на поле с овцами. – Но если эти земли принадлежат Гоуэнам, то они не так уж и бедны. Похоже, что земля здесь родит неплохо, а овцы жирные и крепкие.

– Наверное, у лэрда Гоуэна не хватает мозгов, чтобы получить от земли то, что она может дать. Я не думаю, что мы уже покинули их территорию. Не смею надеяться. А если это и не их земля, то она принадлежит соседнему дружественному клану, что для нас столь же опасно. Сейчас мы снова заходим в лес, а там затеряться уже не составит труда. Только идти надо побыстрее.

Алана мысленно обругала Гоуэнов такими словами, что если бы домашние услышали ее – наверняка бы ужаснулись. Она ничего не имела против путешествий, но удовольствие существенно умалялось необходимостью то прятаться, то бежать со всех ног. Однако по сравнению с прелестями сырой подземной темницы, приготовленной для них Гоуэнами, подобные неудобства казались мелочью. И все же она очень надеялась, что земли Гоуэнов не слишком обширные.

Алана с тихим стоном опустилась на мягкий мох под раскидистой сосной. Она даже сумела улыбнуться, когда кот выбрался из одеяла и осмотрелся. Ей пришло в голову, что за котом стоило бы проследить – а то уйдет в лес и заблудится, – но усталость взяла свое, и она решила, что кот и без нее не пропадет. Если хвостатый путешественник и впрямь не дурак, он не станет уходить слишком далеко. Кстати, надо бы дать ему имя. У Аланы уже было на примете несколько имен, но сейчас она сделала окончательный выбор и с чувством выполненного долга сладко зевнула.

– Устала, девочка? – спросил Грегор, опускаясь на мох рядом с ней.

– Да, ноги отнимаются.

– О… это мне хорошо знакомо. – Грегор обнял ее за плечи и привлек к себе. – Я сдаюсь. Ты была права. Твой кот – прирожденный путешественник. – Он очень надеялся, что Алана не станет его отталкивать. – Но ему-то легче – пешком ходить не приходится.

– Да, верно. Знаешь, я придумала ему имя. – Алана понимала, что ей следует хотя бы немного отстраниться, но она очень соскучилась по его ласке. Решив, что заслужила несколько приятных минут, она сделала вид, что не видит в объятиях Грегора ничего предосудительного. – Мы ведь не можем по-прежнему называть его «кот».

– Он, похоже, не имеет ничего против.

– Он наш приятель. Наш спутник. Он заслуживает того, чтобы к нему обращались по имени. Шарлемань[2]– отлично ему подойдет. – Алана неодобрительно посмотрела на Грегора, когда тот подавился смешком. Что смешного он нашел в таком замечательном имени?

Нет, нельзя допускать, чтобы он все время над ней потешался. «Вот сейчас я все ему выскажу», – решила Алана и вдруг заметила, что Грегор уже не смеется. Он смотрел на ее губы так, что у нее сердце забилось вдвое быстрее. Алана знала, что он собирался ее поцеловать. Она также знала, что не станет его останавливать, несмотря на суровые предупреждения внутреннего голоса. Она понимала, что играет с огнем, но ей так не хватало тепла его поцелуев…

Он лишь прикоснулся губами к ее губам, и Алана вдруг услышала собственный стон, очевидно, выражавший неудовольствие – слишком уж кратким был этот поцелуй. Когда же он крепко прижал ее к себе, она поняла, что уже давно перешла ту грань, когда с огнем играют, она вся была в огне, и казалось, вот-вот сгорит дотла. «Еще один поцелуй – и достаточно, – говорила себе Алана. – Да-да, еще один маленький глоток счастья, а потом надо будет с ясной головой подумать и найти ответ на самый главный вопрос: стоит ли рисковать будущим ради этого мужчины?»

Но в какой-то момент она поняла, что Грегор ласкает ее обнаженную грудь, и тут до нее наконец-то дошло: она давно уже перестала думать ясно, она вообще утратила способность соображать и даже утратила дар речи. Сделав над собой отчаянное усилие, Алана попыталась что-то сказать – и вдруг услышала, как Грегор вполголоса выругался. В следующее мгновение он опустил руку, которой только что ее обнимал. Ей захотелось вернуть его руку на место, и это желание было таким сильным, что она даже губу прикусила, чтобы не выразить свое возмущение вслух. Но Грегор оправил на ней одежду и, приподняв с земли, усадил к себе на колени. Выходило, что именно он положил конец любовной игре, а не она ударила его по рукам, и это обстоятельство очень ее смутило. Грегор, как выяснилось, куда лучше владел собой.

– Нехорошо с моей стороны, – пробормотал он, заканчивая шнуровать ее лиф.

Алана имела на сей счет другое мнение – прямо противоположное, – но высказываться не стала, просто выругалась про себя. Она с глубоким прискорбием обнаружила, что просто не способна сказать ему «нет», а трезвые мысли о том, что девственность – лучшее приданое девушки, в нужный момент каким-то чудом улетучивались у нее из головы. Да, она была совершенно беззащитной, и это очень ее беспокоило. И еще одно: отчего он постоянно делает то, за что ему потом приходится перед ней извиняться? Не может быть, что Грегор настолько неопытен в общении с женщинами и не понимает, что делает. Алана знала по рассказам подруг, что на мужчин иногда находит настоящее безумие, когда они просто не могут остановиться. Но тут был не тот случай. Алана не считала себя женщиной, способной вскружить мужчине голову так, чтобы он сходил с ума от страсти. Здесь кроется что-то еще. Как и в прошлый раз, он просил у нее прощения, а в глазах при этом ни на каплю раскаяния не было. Алана подозревала, что эти его слова, в которых не было никакой убедительности, – лишь часть какой-то непонятной для нее игры.