— Уборка хлама.

— Хорошее дело. А где занавески?

— Нету. Кончились.

— Ты что, выпила?

— Ха-ха.

— Да или нет?

— Мне двадцать один знаешь когда было?

— Очередной виток подросткового кризиса?

— Очень смешно.

— Нет, на самом деле не очень.

— Брит, я не хочу с тобой препираться — хочу только закончить начатое.

— Ты решила разорить дом?

— Я решила избавиться от ненужных вещей. В твоих терминах — разорить. Свою комнату, свой гардероб, свои безделушки.

— Ты сегодня невыносима, — вынесла вердикт Британи.

— Слушай… А вдруг я и завтра буду такой?

— Я не переживу.

— О ужас! Мне посыпать голову пеплом?

— Нет, ты не выпила, — задумчиво протянула Британи. — Ты обкурилась травой.

— Брит, не выдумывай. Неужели у тебя нет желания сбросить груз ненужных вещей? Может, опостылевший образ?

— Знаешь, пожалуй, иногда мне тяжело быть тебе старшей сестрой. Воспитывать тебя, следить, чтобы все у тебя было… прилично.

— Ну так, может, хватит? У тебя есть еще два человечка, которым это пока по возрасту положено…

Джейн никак не ожидала того, что случилось, а случилось то, что в глазах у Британи вскипели слезы, и она поспешно вышла из комнаты, бросив через плечо: «До завтра!»

У Джейн защемило сердце. Ну почему всегда так? Вечно одна и та же история, только у кого-то — с родителями и лет в шестнадцать, а у кого-то — со старшей сестрой и в двадцать шесть. Британи не хочет, чтобы она менялась. Британи не хочет, чтобы она взрослела. Британи хочет оставить себе живую куколку по имени Джейн. Интересно, а почему родители выбрали Британи такое редкое и необычное имя — Британниа — а ей досталось самое среднестатистическое из всех американских имен?

Впрочем, Британи явно и рассчитывала на то, что у Джейн защемит сердце, взбеленится совесть, она бросит все свои дела — и помчится мириться с сестрой. Может, она делала это и неосознанно, но раньше всегда срабатывало именно так.

Джейн криво усмехнулась. Да, будет трудно, но ей надо сейчас доделать то, что она делает. Иначе завтра она проснется старой доброй Дженни… под детским цветным одеяльцем.

Нет уж, не бывать этому! Джейн орлиным взором — и откуда только у нее орлиный взор? — окинула комнату в поисках того, чтобы еще отправить на помойку. О! Плюшевый альбом с фотографиями, вырезками из журналов, какими-то фантиками и мишурой… Да, она много лет его собирала, и в основном собрала туда все представления о Прекрасном принце и о себе в роли Золушки. Не хватает только фото улыбающегося Ника Андерса в рамке-сердечке из страз.

Это было бы апофеозом ее неудачничества. Поместить рядом с фотографиями Брендона Ли, Бреда Питта и Мэла Гибсона фото парня из настоящей жизни, который мог бы быть с ней…

Нет, не мог бы. Джейн закусила губу. Это она размечталась. А напрасно… Потому что право менять собственную жизнь у нее есть. И это право свято, а вот соперничать с сестрой из-за мужчины — этого она делать не станет. Это ниже ее достоинства. Точка.

Британи нужен муж — значит, будет у нее муж. В конце концов, сестра всегда помогает сестре. В меру своего понимания, по крайней мере. Вот Британи наверняка тоже думает, что помогает своей маленькой неразумной сестре то адаптироваться к суровостям внешнего мира, то сохранить душевное равновесие. А Джейн видит все несколько иначе, и получаются некрасивые таки разногласия.

Впрочем, то, что Британи нужен мужчина — это никак не плод воображения. Брит сама говорила. Она растит двоих детей… И вообще ей всего тридцать два. У нее должен быть мужчина!

Джейн провозилась до половины второго ночи, набила до отказа три больших мешка. Как только у нее вновь появится машина, она отвезет их… ну хотя бы в Армию спасения. Или в церковь. За исключением, пожалуй, плюшевого альбома Золушки-неудачницы. Аутодафе — вот единственная участь, которой он достоин.

Джейн тщательно подобрала одежду на завтра: два топа, серый поверх ярко-красного, узкие джинсы, красные туфельки-балетки. Да, не очень благородно, но вполне стильно. Как хорошо, что были в ее гардеробе закрома «случайных вещей», из которых можно теперь почерпнуть хоть что-то подходящее!

Ночью ей снились горы — настоящие, высокие горы с заснеженными вершинами, словно покрытыми сверкающим на солнце сахаром, в прожилках каменных рек. Это было так красиво, что не хотелось просыпаться. А потом Джейн узнала, что есть в мире кое-что и покрасивее гор — горные реки. Чистая, как сгустившийся воздух, вода непрерывным бешеным прозрачным потоком мчится по разноцветным камням — не остановишь. Ей хотелось быть такой вот рекой.

Ванесса была в шоке. Пегги была в шоке. Мэг и Рейчел были в шоке. Все были в шоке, потому что никто не мог поверить, что под оболочкой тихони живет совершенно фантастическая девушка Джейн.

— Ну ты, мать, и дала! — простонала Ванесса, оправившись от потрясения первых двух минут. — Это ж надо было… так маскироваться.

— Ага, — брякнула Джейн и принялась протирать пыль.

Нет, новая прическа не сделала из нее отвязную, уверенную в себе диву. Она чувствовала себя лучше, чувствовала себя красивой — но по-прежнему оставалась доброй и милой Джейн. Правда, надо отдать ей должное, до определенной степени. Когда заявилась миссис Макгоннаги и потребовала себе «элегантные летние сапожки, крем или беж, и чтобы каблучок небольшой и шпилечкой», и сапожки нашлись, вот только ни одна пара не застегивалась на ее могучей щиколотке, и миссис Макгоннаги пришла в ярость от этого и потребовала телефон хозяина бутика, чтобы разнести в пух и прах и «скудный ассортимент», и «хамство продавцов» — вот тут-то Джейн с Ванессой встали стеной и отбили неприятельскую атаку, причем Джейн куда более гневно и угрожающе, чем Ванесса, сверкала глазами и выпроваживала зарвавшуюся мадам.

За день она даже освоилась в новой роли. Да, еще не королева положения — но уже и не зашуганная мышь на побегушках у кого ни попадя.

А вечером случилось страшное.

В магазин зашел Ник Андерс.

Ванесса расставляла образцы по полочкам после визита одной покупательницы с классическим девятым размером, Джейн подсчитывала кассу. И тут вошел он.

По канонам старого театра в этот момент кто-то за кулисами должен был стукнуть по листу железа, дабы изобразить раскат грома. Ник был собран, сосредоточен — и в то же время не напряжен. Так выглядит уверенный в себе человек, который знает, чего хочет, и приходит это что-то… купить.

С Джейн разом слетела вся ее новоприобретенная деловитость. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Ну хотя бы сквозь пол, на первый этаж, в отдел мягкой мебели. Может, удастся попасть на диван? На худой конец можно заползти под стойку…