Тот, кто не знал их обоих, подумал бы, что это Дженкин Кроуэл оказывает любезность, а Бриони — с благодарностью её принимает. Он привёл с собой двух собственных стражей и тщедушного кислолицего клерика, одетого в чёрное, как будто здесь должны были состояться переговоры.

Сам Кроуэл был крупен, но не толст, с румяным лицом, выступающим носом и ямочкой на подбородке. Одет он был в то, что сам, очевидно, полагал писком сианской моды: когда мужчина старательно раскланялся, его узкие панталоны и обильно отделанные рюшами, чрезмерно объёмные рукава зашуршали и заскрипели.

— Ваше высочество, какой приятный и неожиданнейший сюрприз! Я едва смог поверить, когда мне сказали. Ваши люди будут счастливы узнать, что вы живы и в добром здравии. Как вы попали сюда? Я немедля пошлю домой весть о вашем спасении, что наполнит радостью сердца горюющих подданных!

Бриони взглянула на своих фрейлин. Те прилежно уткнулись в шитьё. В сравнении с этим идиотом капризно инфантильные и утончённо жестокие обитатели сианского королевского двора вдруг показались ей меньшим из зол. И тем не менее: если Кроуэл затеял с ней игру, что ж, у неё, Бриони, тоже есть любимые забавы.

— Ах, да, — согласилась она, — я так скучаю по дому, лорд Кроуэл. Расскажите же, как поживает мой юный брат Алессандрос? И моя мачеха, Анисса? И, конечно же, мой дорогой кузен Хендон, который так хорошо о них всех заботится?

Мужчина помедлил.

— Разве наместник… Хендон Толли действительно ваш кузен? Я… о, я не думал, что между вами такие тесные семейные связи.

Бриони легко отмахнулась.

— О, но Толли всегда были мне ближе, чем семья. Вот почему я зову Хендона “кузеном”. Знаете, в ночь, когда я покинула Южный Предел, у нас состоялся очень откровенный разговор. Хендон поведал мне обо всех своих планах относительно меня, моей семьи и трона. Я была тронута тем, что он так много думал о нас и потратил на нас столько сил — о, да, тронута. В самом деле, меня так страшно — просто не могу выразить, как сильно — огорчает тот факт, что я всё ещё не отплатила ему сторицей. Но я тщательно прослежу за тем, чтобы и лорд Толли, и его сподвижники получили по заслугам, можете быть уверены! Да, я много размышляла над этим, и, полагаю, придумала несколько воздаяний столь необычных, что даже Хендон не сможет угадать, что это будет.

Кроуэл таращился на неё, открыв рот.

— А, — вымолвил он наконец, — а, да, конечно, ваше высочество.

— Так что когда будете писать дражайшему Хендону, не забудьте упомянуть об этом. Как вы вскоре обнаружите, у меня много друзей здесь, в Сиане, много влиятельных друзей, и все они согласны, что столь благородное, верное управление должно быть вознаграждено как полагается.

Среди сотен мужчин и женщин, живущих при дворе короля Энандера, лишь очень немногие отвлекались от своих дел, чтобы поговорить с Бриони, или искали чего-то большего, нежели поверхностное знакомство. Одной из таких была Ивгения и'Дорсос, юная дочь виконта Териона — небольшого, но значимого владения в центральной части Сиана, к югу от столицы. То, что девушка сама искала внимания принцессы, для Бриони означало, что ей нельзя доверять — слишком велика была вероятность, что она действовала по приказу любовницы короля, — но принцесса обнаружила, что общество Ивгении ей всё же приятно.

Познакомились они на одном из тех неуютных пиров в главном зале, где были расставлены дюжины столов, между которых сновали сотни слуг, а от гула голосов дрожали стены. Ивгению усадили напротив Бриони, сидевшей, в свою очередь, рядом с пожилым дворянином, который пил слишком много вина и всё пытался заглянуть девушке в корсаж. В разгар ужина он хлопнулся со стула на пол, и слугам пришлось поднимать его. Когда барон поплёлся спать, темноволосая девушка перегнулась к Бриони через стол и с совершенно серьёзной миной заявила: “Нам, провинциалам, следует ещё столько перенять у сих просвещённых тессианцев”. Бриони так хохотала, что едва не подавилась кусочком хлеба — и так в тот вечер началась их дружба.

Ивгения была послана ко двору, чтобы получить образование, и чему она действительно научилась — так это обращать внимание на всё, что происходит вокруг: она становилась первоисточником слухов и забавных наблюдений, лишённая чувства такта почти так же, как Баррик. Ивгения сама была одиночкой — не из-за происхождения (с которым-то уж всё было в порядке), но из-за её ума — добродетели, не слишком ценимой сианцами в девушках — во всяком случае, в тех из них, которые были достаточно молоды и прелестны, чтобы в нём не нуждаться. Разум, как говорилось в народе, есть оружие честолюбивых мужчин и уродливых женщин.

Сиан в некотором смысле был местом более свободных нравов — женщины больше обнажали тело, а мужчины — ноги, чем это было принято при дворе в Южном Пределе, но в других вопросах придерживался взглядов более консервативных, что, возможно, объяснялось сильной местной позицией религии Тригоната. Сам знаменитый храм тригонарха возвышался на каменистом холме в сердце Тессиса, и башни его возносились даже выше шпилей дворца Бродхолл, и влияние церкви ощущалось повсюду. Все без исключения носили трискелион, и чуть ли не каждый день был отмечен каким-то религиозным праздником. И как по левую руку от короля Энандера всегда находилась леди Ананка, так по правую его всегда сопровождал самый влиятельный священник тригонарха, иерарх Фимон, о котором шла молва, что быстрее его слов до ушей тригонарха долетают лишь слова самих троих братьев-богов.

— Если ты, ваше высочество, хочешь чего-то здесь добиться, — сказала однажды Ивгения, когда они сидели с Бриони в её покоях, — тебе непременно нужно склонить на свою сторону иерарха. Говорят, что тригонарх обычно делает всё, о чём тот попросит. Может быть, он поможет тебе вернуть королевство!

Ивгения, как и все в Бродхолле, хоть немного, да знала о положении дел Бриони: не каждый день встретишь принцессу, бежавшую из собственной страны, — даже в таком большом и значимом городе, как Тессис.

Бриони пробрал холодок — ею что, пытаются управлять? Не побежит ли сразу Ивгения докладывать её ответ Ананке?

— Я уверена, что у иерарха Фимона полно своих забот, — осторожно ответила она. — Я же подожду решения короля Энандера о том, что он собирается сделать для Южного предела. Я уверена, он поступит мудро.

Ивгения пожала плечами.

— Возможно и так, ваше высочество, тем более раз уж ты не из тех, кто может заинтересовать иерарха. Говорят, что Фимона привлекают лишь три типа людей: юные мальчики с мелодичными голосами, престарелые дамы с объёмными тугими кошельками — и тригонархи.

— Но Ивви, тригонарх может быть только один, — смеясь, возразила Бриони.

— О, да, что сильно сокращает третью категорию, — согласилась Ивгения, — и ты не мальчик, хотя, как я слышала, и пыталась выдать себя за такового. Так что лучше бы тебе наскрести побольше монет, бабуля.

— Ах, ты! — Бриони запустила в компаньонку подушкой. Если девушка и была предательницей, то чертовски ловкой — но иметь пусть даже фальшивого, но такого интересного друга, как Ивгения, было лучше, чем жить в изоляции. И всё же, с каждой новой ночью, что Бриони Эддон проводила в роскошной спальне в Тессисе вдали от украденной родины, заснуть ей оказывалось всё труднее.