Бобров говорил уже обычным, спокойным тоном, – видно, понял, что никто не собирается его обходить.

– Есть! – ответил за двоих Васильев, и, четко развернувшись через левое плечо, они вышли из кабинета.

* * *

На этот раз Синеватый чувствовал себя уверенно, сидел орлом в кресле, смотрел прямо в глаза подчиненным и был настроен решительно.

– Значит, так, – без предисловий перешел он к делу. – Вопрос согласован. Предложение принято. Надо тщательно все подготовить. Мы должны обставиться, чтобы в любом случае остаться чистыми и к нам не было претензий со стороны закона.

Под требовательным взглядом начальника оперативники кивнули, соглашаясь, что нарушать закон негоже.

– Для этого, – продолжил полковник – Степанов пишет рапорт о полученной информации и готовит справку по проведению ОРМ[5] «Сделка»…

– Есть! – кивнул Степанов.

– Васильев готовит план реализации результатов ОРМ «Сделка» и постановление о производстве ОРМ «Проверочная закупка».

– Понял, – кивнул Васильев.

– Если что-то пойдет не так, эти документы помогут нам прикрыть задницу. А если все получится, то они нам не понадобятся.

– Здорово, товарищ полковник, – влез Степанов.

– Не подхалимничай, – отрезал Синеватый, но достаточно мягким тоном. – Этого недостаточно. Надо продумать все гораздо глубже. Сами вы ни до чего не додумаетесь, поэтому поговорите с Кульковым.

– А что, Кульков тоже…? – спросил Степанов неодобрительно.

– Конечно, – сказал полковник. – И ваш начальник. И мой. И еще ряд солидных людей, от которых что-то зависит. Или ты думал сам все проглотить? Нет, так можно подавиться! Мы же не кустари-одиночки! Мы часть большого коллектива, а наш коллектив тесно связан со смежными структурами, от некоторых зависит… И чтобы избежать неприятностей, надо со всеми делиться. Большая часть – идет наверх, меньшая – остается на среднем уровне, еще меньшая – у исполнителей…

– У исполнителей самая меньшая?! – изумился Васильев.

– Естественно. От тебя что зависит? Что ты можешь такого, что не сделает другой? Тот же Козловский, например? А главные в этом деле те, кто обеспечит успех задуманного и прикроет в случае чего!

«Американцы» растерянно переглянулись.

– Ну, вы-то – другое дело: это ваша идея, а раз вклад в общее дело основной, то и вознаграждение больше, – подсластил пилюлю Синеватый.

– Товарищ полковник… – Степанов многозначительно обвел рукой пространство вокруг.

Синеватый улыбнулся.

– Не боись, доблестный оперативник! У меня несколько раз в неделю технари кабинет проверяют. Так что «жучков» – паучков нет!

– А если «фейсы» поставили? Их, небось, так просто не выявишь!

Начальник УУР улыбнулся еще шире.

– Те, кого ты назвал, в курсе дела…

– Вот оно как…

– А ты думал, я просто так здесь сижу? Ладно, хватит болтать. Доложите все Боброву, потом идите к Кулькову. Тот на нюансах следствия руку набил и придумает такой план, что комар носа не подточит…

* * *

Они зашли к начальнику отдела, рассказали всю историю, начиная с получения оперативной информации и заканчивая решением начальника Управления. Бобров выслушал заинтересованно и доброжелательно, упрекать и осуждать за нарушение субординации не стал – его гораздо больше интересовало богатое будущее, чем темноватое прошлое. Тем более что, как оказалось, развитие событий ему ничем не угрожало.

– Что ж, выполняйте указания товарища Синеватого, – подвел итог он. – Надо продумать все детали. Докладывайте по ходу дела!

– Есть!

С чистой совестью «Американцы» отправились к Кулькову. Тот оказался на месте. Когда опера изложили ему свою идею, Кульков не удивился, только спросил:

– Начальство знает?

И получив положительный ответ, удовлетворенно кивнул:

– Ну, и хорошо. Значит, и мое возражать не станет – они всегда друг друга понимали…

Стало ясно, что следаку не впервой заниматься такими делами и что он привык к должности теневого советника начальника УУР.

– Это дело непростое, – раздумчиво произнес он и прошелся по кабинету. Но места было мало, и он опять сел в свое кресло.

– Надо все тщательно продумать.

– А чего тут сложного? – сказал Степанов. – СОБР их упакует, доставим в отдел…

– Ну, а дальше что? – Кульков смотрел на него и криво улыбался.

– Дальше придумаем…

– Ну, попробуй.

Васильев сдвинул шляпу на затылок.

– Что нам пробовать? Это ты думать должен. Нас начальник к тебе за тем и прислал.

– Вот то-то! А вы хотите поперед батьки в пекло. Сложность в том, как всех задержанных вывести из дела.

– А зачем их выводить? – поинтересовался Степанов.

– Как зачем? Если нормально расследовать, то и наркота, и деньги станут вещественными доказательствами, попадут в сводки и спецсообщения. Тогда их никак не заныкаешь.

– А если сразу заныкать? В момент захвата?

– Тогда за что бандюков вообще задерживать?

– Ну да, ну да, – кивнул Степанов. – Только если они окажутся на свободе, то, наверное, захотят спросить с тех, кто прикарманил их деньги и дурь…

– Вряд ли, – пожал плечами Кульков. – Вы ведь не самочинный «разгон»[6] устраиваете. Тут же все формальности соблюдены: и СОБР фигурирует, и официально в отдел доставляют, и документы составляют, экспертизы проводят… Значит, за всем этим стоит Система, а не отдельные лица. Какие бандюки попрут против МВД? Это только колумбийские наркокартели с полицией открыто воюют. И то проигрывают.

– Колумбия – это Колумбия, – задумчиво произнес Васильев. – А Россия – это Россия…

Следак усмехнулся.

– Тонко подмечено! Эту мысль можно развить и продолжить логический ряд: Германия – это Германия, Англия – это Англия и так далее…

– Тебе хорошо шуточки шутить – ты при любом раскладе в стороне останешься!

– А как вы думали? – обыденно, как о само собой очевидном, сказал Кульков. – Я мозг операции, а вы – ее ноги и руки. Так что тут уж вы сами обставляйтесь, как хотите. Это ваше дело.

– Наше-то наше, – нахмурившись, сказал Степанов. – Только, если на руках и ногах ногти начнут выдергивать, то они вряд ли мозг выгораживать станут. Так что до него тоже доберутся.