Она подошла к столу и рассеянно оглядела выставленные на столе закуски, стоя спиной к собравшейся группе женщин. До нее долетали обрывки разговоров о трудностях рабочего графика полицейских, о том, что детей приходится растить матерям, о том, что они забыли, когда в последний раз занимались сексом, и о трудностях, с которыми им приходится сталкиваться, когда жены пытаются сделать собственную карьеру.

– Эй, оставь мне немножко. – Незаметно подошедший Сэм обнял ее за талию и притянул к себе. Сквозь тонкую одежду Тери чувствовала грубые швы на его джинсах и пряжку его ремня. Взгляд Сэма сказал ей, что он тоже чувствует каждый изгиб ее тела. Он наклонил голову и зарылся носом в ее чудесные вьющиеся волосы.

– Сэм, не здесь… – Тери сделала тщетную попытку оттолкнуть его, упершись ладонями в его грудь.

– Хм, но ты так вкусно пахнешь. Я хочу съесть тебя, а не эти сушеные старые начос.[7]

Тери стало неловко.

– Ты уже закончил играть с детьми?

– Да, а сейчас буду играть с тобой. В какую игру?

– Может быть, в игру «Отвези домой смазливую куколку»?

Сэм отодвинулся и испытующе посмотрел на нее:

– Тебе здесь не нравится? Я думал, что все в порядке.

Тери вздохнула:

– Это трудно объяснить. Может быть, поговорим в машине на обратном пути.

– Ты серьезно? Ты уже хочешь уйти?

– Да, думаю, так будет лучше.

Она видела, что Сэм ничего не понимает, но он уступил:

– Пойду попрощаюсь с Шеффом.

– Я пойду с тобой.

Держа Тери за руку, Сэм повел ее к Шефферам. Тери поблагодарила Марию за прекрасный прием, на котором она так хорошо провела время.

– Спасибо, Тери. Мне кажется, вы очень славная девушка. Видите ли, я понимаю, что почти не знакома с вами, и неприлично, едва познакомившись, просить людей об одолжении, но я сейчас буквально между Сциллой и Харибдой.

– А в чем дело? Я буду рада помочь. – Тери плохо относилась к полицейским, но Шефф и его жена ей сразу понравились. Они так сердечно отнеслись к ней, с такой заботой и пониманием. И они были любящей парой. Нежность сквозила в их взглядах, которыми они обменивались, понимая друг друга без слов. Каждый раз, проходя мимо, Шефф нежно, любовно прикасался к Марии. Их маленький дом был наполнен любовью.

– У меня, видите ли, есть одно обязательство, – объяснила Мария. – Я должна ехать в давно запланированную командировку, а сейчас позвонили из полицейского участка и просили Шеффа завтра выйти на работу. Получается, что дети останутся одни, а девушка, которую я обычно нанимаю присматривать за ними, завтра занята. Мне очень неловко просить вас, мы ведь только что познакомились, но позвольте спросить, нельзя ли, чтобы вы и Сэм…

Тери взглянула на Сэма. Она попалась в ловушку. Что было делать? Отказаться было бы верхом неучтивости. Ей показалось, что Мария на это и рассчитывала. Неужели она решила поиграть в сваху? Но Тери не решилась высказать вслух свои подозрения и не хотела отказывать в помощи, которую легко могла оказать.

У Сэма быт на редкость невинный вид, словно он ни сном ни духом не знал об этом плане. Но Тери в этом сомневалась. Такой вид он всегда на себя напускал, когда старался что-то заполучить.

– Что скажешь, малышка? Мы ведь присмотрим за ребятишками, правда?

Тери снова почувствовала себя пойманной в ловушку. Двое против одной.

– О, конечно, – проворковала она своим самым любезным тоном.

Сэм и Мария договорились о времени, и Сэм повел Тери к машине, обняв за талию.

Не успели они выехать на шоссе, как Сэм засыпал ее вопросами:

– С тобой все в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь? Ведь вечеринка только началась.

– Ты вроде говорил, что тут будут не только полицейские.

– Так и было.

– Сэм, жены полицейских и дети полицейских не считаются.

– Почему? Они собираются вместе, им есть о чем поговорить.

– Ага, они говорят о том, что вышли замуж за полицейских, живут с полицейскими, приспосабливаются к рабочему графику полицейских…

– Ну так что же?

– Есть и другие темы для разговоров.

– Верно. Например, как славно торчать всю ночь в дурацкой очереди посреди трущоб, рискуя жизнью ради каких-то билетов на рок-концерт.

Тери бросила на него сердитый взгляд, но промолчала. Сэм понял, что сказал лишнее. Он сразу захотел взять свои слова обратно, но вместо этого упрямо выпятил подбородок.

– Да, – согласилась она. – Кстати, я собираюсь стоять в той очереди и возьму билеты сама.

– Никуда ты не пойдешь.

– Пойду.

Она видела, что его руки стиснули руль, и решила сменить тему. Он не будет решать, что ей делать и чего не делать.

– Знаешь, двое твоих друзей-полицейских вели весьма напряженный разговор за забором.

– Да? О чем же?

– Не знаю. Но звучало зловеще. Они сказали, что позаботятся о чем-то так хорошо, что это не доставит больше никаких осложнений.

Сэм нахмурился:

– Ты тоже так решаешь проблемы, Сэм?

– Иногда система правосудия работает слишком медленно, ты это знаешь, Тери.

– Не надо читать мне лекции о системе правосудия, Сэм. Мне тоже не все в ней нравится. Я считаю, что в ней много несправедливостей.

– Она несовершенна.

– Да, это так.

– Вот почему некоторые полицейские ищут способы обойти ее, если необходимо. Что касается меня, то в большинстве случаев я не срезаю углы.

– Но иногда ты их все-таки срезаешь?

Он пристально посмотрел на нее:

– Я сказал, что в большинстве случаев я стараюсь работать по правилам нашей системы, вот и все.

– Но когда ты отступаешь от этих правил, ты нарушаешь чьи-то права.

Сэм фыркнул:

– Я больше забочусь о том, чтобы не скрылся опасный преступник.

– Но вспомни, что произошло во время нашей первой встречи.

– Это был отдельный инцидент. Очень редкий. И ты не пострадала.

– Неужели?

Сэм недоуменно поднял брови:

– Ну да. Сержант извинился, я тоже сказал, что сожалею, и все уладилось.

Тери вздохнула. Он ничего не понял.

– Но ты мне не поверил.

– Мы не можем верить всем подряд.

– Вот я об этом и говорю. Вы не верите. Но вы должны верить.

Он вздохнул: