Здесь, на незначительном удалении от деловитой Табернолы, обстановка разительно менялась. Двухэтажные ветхие дома, стены которых были покрыты скабрезными граффити, вяло карабкались по склонам холма. Улицы своей шириной напоминавшие скорее лесные тропинки, прихотливо и бессистемно извивались между ними. Аякса нигде не было видно.

Свое имя этот район получил от карфагенских пленников, которых селили здесь под охраной во время Пунических войн. За сто лет, прошедших со времени разрушения Карфагена здешнее население, изрядно разбавили сирийцы, иудеи, фракийцы, разнообразные галлы и представители многих иных народов, что стекались в город с самых дальних пределов Республики. Однако, суть района при этом осталась прежней – честному римлянину нечего было здесь делать.

Разумнее всего было прекратить преследование, которое становилось все более опасным, но Петрония охватил охотничий азарт. Всадник прошел немного вперед, потом свернул налево, едва не влетев в кучу гниющих у стены дома отбросов и обнаружил, что попал в тупик. Прямо перед ним уходил вверх крутой склон Целиева холма, а глухие стены домов слева и справа сходились так тесно, что невозможно было вытянуть в сторону руку.

Выбранный им род занятий не раз сводил Петрония с людьми, чьи отношения с законом были далеки от идиллии. Эта практика выработала у него некоторую способность предвидеть опасность. Почувствовав движение за своей спиной, Петроний прыгнул вперед, перескочил через груду мусора, резко развернулся и выхватил из-за пояса кинжал. Аякс стоял в нескольких шагах перед ним, загораживая единственный выход из тупика. Длинный нож в его правой руке не оставлял сомнений в его намерениях.

– Ладно, значит, сначала поиграем, – равнодушно произнес гладиатор и заботливо предупредил. – Только кричать не надо. Тут часто кричат.

– Я тебя искал, не за тем, о чем ты думаешь, – торопливо проговорил Петроний.

Теперь он понимал, что его дилетантская слежка была обнаружена с самого начала. Значит не имело смысла делать вид, будто он случайно проходил мимо. Оставалось надеяться, что ему удастся убедить гладиатора в своих добрых намерениях. Однако, учитывая неблагоприятные обстоятельства знакомства, эта надежда выглядела довольно эфемерной.

– Конечно, ты шел за мной, чтобы дать мне немного денег. Или предложить хорошую работу. Не сомневаюсь, в Риме полно добрых людей, и каждый из них готов бескорыстно помочь ближнему.

– Послушай, я хочу знать, что Меланхет делал у Лоллия.

Называя имя погибшего, Петроний рассчитывал обескуражить и заинтересовать противника. И, надо сказать, частично ему это удалось. К сожалению, эффект был совсем не тем, которого всадник добивался.

– Ты знаешь про Меланхета. Думаю, будет лучше, если я тебя сначала немножко порежу, а потом ты расскажешь все остальное, – с этими словами Аякс плавным, даже грациозным жестом вытянул вперед руку с ножом и сделал небольшой шаг вперед. Петроний согнул колени, готовясь отразить нападение, хотя и понимал, что шансов устоять в рукопашной против гладиатора у него столько же сколько стать царем парфян.

Вдруг в воздухе что-то резко свистнуло, глухо звякнул обиженный металл. Аякс охнул и уронил нож на землю. Прежде чем Петроний сообразил, что происходит, гладиатор подхватил упавшее оружие левой рукой, бросил быстрый взгляд вправо, увидел там нечто, что ему не понравилось, одним огромным прыжком отскочил назад и скрылся из вида.

– Я метил в руку, но попал в нож. – Невозмутимый Иосиф, появился у выхода из тупика, на ходу сматывая пращу.

– Это был промах, внушающий уважение. – Петроний спрятал кинжал под плащ и с преувеличенной осторожностью обогнул кучу мусора. – Он не был бы так впечатлен, если бы ты попал.

– Если бы я попал, ему пришлось бы задержаться.

– Боюсь, даже со сломанной рукой он мог создать нам проблемы. Как видно, он заметил мою слежку с самого начала.

– Полагаю, что так, господин. Когда пекарь начинает шить плащи, а портной печь пирожки, горожане обречены оставаться голодными и раздетыми, – наставительно заметил иудей, помогая всаднику отряхнуть одежду.

– Как ты здесь оказался? – спросил Петроний.

– Шел за тобой, – ответил Иосиф. – Однако, господин, если ты не против, нам лучше будет обсудить это по дороге к дому. Я пока плохо знаю Рим, но мне кажется здешние места не слишком подходят для обстоятельных разговоров. Ни к чему лишний раз искушать местных обитателей. Сказано ведь, что соблазнивший малых сих к греху, повинен не менее самого грешника.

Трудно было не признать справедливость этих слов. С наступлением вечера местные аборигены отнюдь не спешили попрятаться по домам. Скорее напротив, подобно ламиям, сторонящимся солнечного света, они начали выползать из своих нор вместе с подкрадывающимися к городу сумерками.

В крытом устье извилистого переулка, две скорее раздетые, чем одетые шлюхи визгливо ссорились с нумидийцем, левую щеку которого пятнало клеймо старого ожога. С трудом разминувшись с подозрительно притихшей компанией Петроний и Иосиф вынырнули на Африканскую улицу.

Они недалеко успели уйти, когда дверь впереди с грохотом отворилась. Оборванец с заплетенными в косички рыжими волосами спиной вперед вылетел на улицу и приземлимся на задницу возле дверей дома напротив. Стайка крыс, пировавших над кучей отбросов, среди которых безошибочно угадывался наполовину обглоданный, разложившийся остов пса, испуганно порскнула в разные стороны. Оборванец выругался, скорее по обязанности, чем от чистого сердца, да так и остался сидеть привалившись спиной к порогу и широко раскинув ноги.

Но самая неприятная встреча случилась уже в конце, когда казалось, что опасный район остался позади. Двое кудлатых фракийцев, словно бы из ниоткуда вдруг образовались на перекрестке Африканской улицы с улицей Весты. Пояс одного украшал кривой, зловещего вида нож, другой аккуратно пристроил на сгиб локтя дубинку, из которой торчали погнутые, ржавые гвозди.

– Господа искать? Женщина хотеть? Мальчик хотеть? Мужчина хотеть? – владелец ножа, чьи черные усы свисали до самой груди, шагнул навстречу.

– Господа идут мимо, – доброжелательно произнес Иосиф, положив руку на рукоятку собственного ножа. Петроний за его спиной сделал тоже самое.

– Господа понимать, как не надо. Котис хороший человек. Котис помогать. Скажи, что хотеть.

Усач широко развел руки, демонстрируя Иосифу пустые ладони.

– Вижу, ты добрый человек, – иудей веско кивнул. – Но не зря говорят: кто спешит на помощь непрошенным, тот подобен гостю, что приходит незваным.

Котис, оценивающе прищурив глаза, некоторое время изучал собеседника, потом оскалился, возможно в попытке продемонстрировать дружелюбную улыбку.

– Тогда господа быстро-быстро ходить мимо. Это плохой место есть. Злые люди есть.

Фракиец отступил с дороги, бросив короткую фразу на своем звонком наречии спутнику. Тот недовольно проворчал в ответ, но последовал его примеру.

Можно было не сомневаться: не будь рядом Иосифа встреча с добрым человеком Котисом