– Если ему нужен был дом Лоллия, то при чем тут рабыня из дома Сирпика?

– Не знаю. Усадьбы имеют общую стену. Может быть, он думал, что попасть к Лоллию будет проще и безопаснее через дом соседа.

– Или ему с самого начала был нужен сосед. В таком случае не лишним будет спросить и жену Сирпика. С чего вдруг ей вздумалось продавать служанку?

Петроний пожал плечами.

– Римские хозяйки не любят, когда рабыни заводят интрижки на стороне. Это вредит моральному климату в доме. Но ты прав. Я поговорю с ней. И с ее мужем.

Во второй раз Петроний оживился, когда Иосиф упомянул Корвина и роль, которую тот сыграл в трудоустройстве Аякса.

– Мы могли бы сэкономить время, если бы твой друг счел нужным сообщить об этом раньше, – заметил вольноотпущенник.

– Вряд ли с его стороны это было следствием злого умысла. А вот Корвин приложил немало усилий, чтобы убедить меня в том, что никогда не встречался с Аяксом. Не зря я всегда считал его неискренним человеком.

– Теперь ты знаешь. Можешь попытать счастья еще раз, – предложил вольноотпущенник.

– Момент упущен, – отозвался Петроний. – Он как-нибудь выкрутится, а я не хочу терять время. Нужно больше, чтобы припереть его к стенке. Завтра начнем с Юния и Эвридики. Мне кажется, у этой парочки найдется что рассказать. Не может быть простым совпадением, чтобы четыре человека так тесно связанные между собой собрались в доме Лоллия в одно время.

– Это если убитый был Меланхетом, – высказал сомнение иудей.

– Все выглядит так, – сказал всадник и тут же добавил. – Кстати, напомни, что мне нужно написать письмо ланисте. Пускай Акций отнесет его завтра. Контора Лентула Батиата, возле амфитеатра Статилия Тавра. Хочу попросить Батиата навести справки еще об одном гладиаторе. И сообщить ему про Эвридику. Если Аякс был у нее сегодня, может заглянет еще раз.

*****

Бриарей уже давно плохо спал по ночам. Сразу после заката он, по старой привычке, забывался крепким здоровым сном рустика, которого, однако, хватало самое большое часа на два-три. Потом привратник просыпался и остаток ночи пребывал в странном, полудремотном состоянии, когда сон и явь сливаются в причудливом, фантасмагорическом мире, в котором постаревшие тени давно умерших людей, приходят чтобы навестить живых.

Вернее, всего это означало, что его душа, чувствуя приближение скорого перехода в мир иной, стремилась насладиться каждым из оставшихся дней жизни в этом мире. А дряхлое тело, забывшее уже, каково это когда у тебя ничего не болит, из всех радостей жизни оставило лишь одну – радость воспоминаний. Даже поделиться своими воспоминаниями Бриарею было не с кем: ровесники умерли годы назад, а молодым, к которым Бриарей относил всех кроме самого себя, до его воспоминаний не было никакого дела.

Вдруг дверь открылась, впуская в крохотную каморку, тусклый словно начищенное, серебро свет луны. Старик прищурился. В темноте видел он уже неважно, но силуэт показался ему знакомым.

– Господин мой!

Бриарей скинул на землю шерстяной плащ (в последнее время он мерз даже в самые теплые летние ночи) и стал подниматься на своем топчане настолько быстро, насколько позволяли ему это делать негнущиеся, распухшие, будто болотные жабы, суставы.

– Не вставай старик, – вошедший поднял руку. – Я ненадолго.

– Что ты, господин. Как можно. Я сейчас, сейчас. Тебе не придется ждать, я встаю, уже встаю.

Бормоча все это Бриарей, наконец, принял сидячее положение и, упершись обеими руками в края топчана, слегка наклонился вперед, чтобы подняться. Посетитель шагнул вперед, положил руки на плечи старика, будто желая его помочь. Его пальцы сомкнулись на горле привратника. Бриарей попытался вздохнуть или закричать, но вместо этого лишь беззвучно засипел, бессильно и бесполезно пытаясь оторвать впившиеся в шею пальцы.

Тени выступили из темноты, теснясь и толкаясь локтями, обступили зажившегося на свете старика, будто торопясь увести его за собой. Мертвецы завертелись вокруг него в бешеном хороводе, пока молодой господин, растолкав прочих, не завис прямо перед глазами и губы его беззвучно, и почти ласково прошептали: "Спи, старик". И тут Бриарей ясно понял, что и, правда пора, что давно уже он не спал, так как случалось спать в молодости, беззаботно и крепко, когда, засыпая, не думаешь о том, что утром можешь и не проснуться.

Глава 8

Куртизанка и провинциал

Красное, будто глаз гневного Марса, солнце еще только щурилось над крышами многоэтажных инсул Эсквилина, когда Петроний, в сопровождении вольноотпущенника, сворачивал за угол инсулы у Дубовых ворот. В этот момент из глубины двора появился хрупкий молодой человек. На нем была застиранная и слишком узкая тога, но его взгляд выражал брезгливое высокомерие. Не обращая внимания на незнакомцев, юноша стремительно прошагал мимо и повернул в направлении центра города. Молодой человек прошел уже шагов двадцать, когда Петроний решил попытать счастья.

– Юний? – негромко окликнул он.

Юноша резко остановился и обернулся.

– Да?

– Юний Рустик? – уточнил Петроний.

– Что тебе нужно?

– Наконец-то, – Петроний с облегчением вздохнул, приближаясь к собеседнику. – Я уже думал, что ты неуловим, как смысл речей софиста.

– Кто ты? – Юний насторожился.

– Петроний. Марк Петроний Урбик. А это мой вольноотпущенник и управляющий Иосиф, – всадник кивнул на стоящего за его спиной иудея.

– Я не знаю тебя, – Юний подозрительно прищурился.

– Конечно, нет. Поэтому я и представился. Но я друг Луция Лоллия Лонгина. Ты был у него в гостях в прошлом месяце вместе с Корвином.

Юний с сомнением наклонил голову.

– Ты наверняка слышал, о неприятности, постигшей дом моего друга, – не давая ему опомниться, продолжил Петроний.

– Краем уха. В его саду нашли труп какого-то гладиатора. Я не интересуюсь сплетнями.

– Лоллий просил меня разобраться в этом деле и найти убийцу.

– А что разве это не дружок убитого? – сообразив, что для человека, которого не интересуют сплетни, он проявляет завидную осведомленность, Юний счел нужным пояснить. – Весь Рим говорит, что объявилась гладиаторская шайка, которая грабит богатые усадьбы.

– Молва как женщина, редко бывает правдива, – наставительно произнес Иосиф.

Юний нервно передернул плечами.

– В любом случае, не понимаю, при чем тут я.

– Мы думаем, что убийство произошло в ту ночь, когда ты гостил у Лоллия. Корвин сказал, что ты ушел спать поздно, а значит, мог видеть или слышать что-то, что может оказаться нам полезным, – пояснил Петроний.

Юний на некоторое время задумался, теребя левой рукой складки своей тоги. Затем тряхнул головой, будто отгоняя назойливую муху, и вежливо сказал:

– Прости, господин, я был бы рад помочь тебе, но боюсь не смогу это