Вы жертвою пали в бою роковом

Отмстить неразумным хазарам…

А у окна своего кабинета стоит демократично выбранный новый главгор Леонид Борисович Мощин, патриот, русофил, радикал, глава движения за возвращение Шпицбергена в Великогуслярский район, известный не только в Вологде, но и в Москве.

Денег в городе нет, идеи иссякли, рейтинг падает…

В кабинет вошел пенсионер Ложкин, сохранивший острый критический ум.

– Пора отмечать юбилей, – сказал пенсионер. – Пополним казну, прославимся.

– Ты о чем, хороший мой человечище? – спросил Леонид Борисович.

– Надвигается дата.

– Подскажи какая, старик, – попросил Мощин, указательным пальцем поправляя очки, съехавшие на кончик острого носа.

– Судя по Андриановской летописи, – продолжал Ложкин, отбивая такт своим словам ортопедической тростью, – в 1222 году от Рождества Христова потемкинский князь Гаврила Незлобивый «пришех и истребих» непокорных обитателей города Гусляр.

– Так давно? Любопытно, очень любопытно, – сказал Мощин и занес сведения в органайзер. – Продолжайте.

Он подвинул к себе органайзер и записал в него дату. Потом поинтересовался:

– Сейчас в разгаре какой год?

– Девяносто седьмой.

– Теперь вычитаем!

Мощин долго шевелил губами, нажимал кнопочки в своем органайзере и родил интересную идею:

– Нашему городу исполняется 775 лет!

– Это юбилей, – сказал старик Ложкин.

– Какой такой юбилей? Разве это тысяча лет? Разве это сто лет?

– Москве 850 как отпраздновали! Весь Кремль зайками и мишками обставили, – возразил Ложкин. – Нам тоже допустимо. Бейте в набат! Вызывайте главного редактора городской газеты, давайте интервью кому ни попадя. Ищите спонсоров.

Мощин ходил по кабинету, заложив руки за спину и горбясь от мыслей.

– А в какое время года? – спросил Мощин.

– Князь Гаврила Незлобивый в декабре нас штурмом брал, – ответил Ложкин. – Тогда зимой легче было технику подвозить, летом грязь непролазная.

– Это правильно, – похвалил Мощин наших предков. – Собираем актив.

На следующий день газета «Гуслярское знамя» вышла под шапкой:

ВЕЛИКОМУ ГУСЛЯРУ 775 ЛЕТ!

ДОГОНИМ И ПЕРЕГОНИМ МОСКВУ!

Корнелий Удалов сказал своему другу Минцу:

– Тоже мне, круглая дата! Через год снова справим, да?

– Народу нужны зрелища, – ответил Минц. – Нужнее хлеба, не считая колбасы.

Мощин совершил ряд дальних и ближних поездок. Собирал деньги на юбилей. Дали многие, но понемногу: Вологодская администрация, Академия вредителей леса, банк «Неустройкредит», Министерство культуры, Ассоциация малых народов Севера и ряд коммерческих структур.

Конечно, если бы Мощин догадался, то денег у Ассоциации не стал бы брать. Гусляру еще национальных проблем не хватало.

Деньги стекались в Гусляр тонкими ручейками. Их было недостаточно.

И тут на прием к Мощину пришел Глеб Неунывных.

Это был небольшого росточка дядечка, в одежде черного цвета на пять размеров больше, чем надо. Галстук ему тоже был велик.

Посетитель уселся на стул и достал визитку, вырезанную из янтаря, с золотыми буквами:

«Глеб Неунывных, генеральный президент ООО “Чистюляонал”».

– Зачем пожаловали? – спросил Мощин.

Посетитель был крутой, денежный и опасный.

– Зима наступает, – сказал генеральный президент. – Снегопады, заносы. Катастрофа! Юбилей придется отменить.

– Зачем же отменять? – усмехнулся Мощин. – Народ съедется. Может, даже из дальнего космоса. Спонсоры есть.

– Спонсоры не помогут, – сказал посетитель. Глазенки у него злобно сверкнули. – Спонсоры в снегу утопнут. У вас в городе уборка не организована.

– Опять же ошибка! – радостно засмеялся Мощин. – У нас в наличии два уборочных комбайна…

– Без запчастей.

– Три грузовика для вывоза.

– Водку возят.

– Целая армия дворников.

– Пьет ваша армия.

– Может, и пьет, но когда город говорит: «Надо!» – они отвечают: «Есть!»

– Будем чистить, – сказал генеральный директор. – Поможем. Обеспечу уборку города на период зимы. Почти бесплатно.

Мощин нашелся и ответил пословицей:

– Бесплатный сыр, дорогой мой человек, бывает только в мышеловке.

– Принимаю вашу шутку и отвечаю: моя фирма имеет завод по производству «Розочки». Приходилось слышать? Не приходилось. Безвредно, быстро, ласково. По минимальной отпускной цене, возможны варианты. Закупаете тонну, получаете комиссионные.

– Как так комиссионные? – рассердился Мощин. – Кому какие комиссионные, понимаешь?

– Безвредно, – ответил гость. – Лично в конверте, сто баксов с тонны. Радость всеобщая.

Он положил на стол длинный белый конверт, совершенно пустой на вид. Конверт загадочным образом скользнул к Мощину, но тот отбивался и попискивал.

– Место! – крикнул Неунывных конверту. Потому что вряд ли он мог так крикнуть городскому главе.

Конверт исчез в кармане Мощина, и, как тот ни выковыривал его, ничего не вышло. Мощин сказал посетителю:

– Вон отсюда! Чтобы вашей ноги здесь не было.

– Поставка завтра, будете благодарить до конца жизни, – ответил Неунывных и исчез.

Через пять минут взвизгнула из приемной секретарша, а еще через минуту зашуршал шинами белый мерседес. Мощин выбежал в приемную. Валюша была почти растерзана, она сладко стонала.

– Прикройся, – сказал Мощин.

Валюша попыталась прикрыться зелеными купюрами, что лежали стопкой на ее животике.

Через неделю прибыл «КамАЗ», полный пластиковых мешков с изображением роз в натуральных цветах. Мощин подписал накладную и созвал городской актив на полевые испытания.

Как раз прошел снег, площадь Землепроходцев была похожа на степь-да-степь-кругом, заслуженный дворник Рахат Мухитдинов вышел на простор с эмалированным лукошком через плечо и пошел по целине, размахивая правой рукой, как сеятель на агитплакате двадцатых годов. Демонстранты с красными флагами выкрикивали критические замечания. Снег за спиной дворника начал таять, чуть дымясь. На площади образовалась черная блестящая полоса.

Присутствовавший на демонстрации Глеб Неунывных стал хлопать в ладоши.

– А если тридцать градусов мороза? – спросил Ложкин.

– Будем испаряться! – ответил генеральный директор. – И в сорок не замерзнем! Ваш город спасен.