поминок они отправились в этот бар, и Сэл, глотнув текилы и запив ее пивом, подошел к сыновьям и предложил купить это место. Поначалу они не восприняли его всерьез, подосадовав на пьяную наглость студента и его громогласных друзей. Но Сэл объяснил, что унаследовал достаточно денег, чтобы купить их заведение сразу, за наличные.

Через неделю они оформили сделку. После подписания документов Сэл покинул университет, и никто из них не удивился: его оценки были в лучшем случае неутешительны, и единственное, что он ненавидел больше, чем отца, это учебу.

Сэл-старший, потомственный итальянский винодел, разозлился бы, узнав, что его единственный сын, отказавшись работать на фамильный бизнес, купил бар в городе. Если бы узнал.

Казалось довольно круто, что бросивший колледж студент купил тот самый бар, где раньше напивался после экзаменов, однако, оглядываясь назад, это выглядело не менее круто, чем женитьба Марин и Дерека сразу после выпускных экзаменов. Легче принимать спонтанные, меняющие жизнь решения, когда ты молод, безрассудно смел и тебе нечего терять. К счастью, Сэл оказался вполне приличным бизнесменом, и в районе, где бары и рестораны зарождались так же легко, как и умирали, «Бар Сэла» до сих пор жил и приносил прибыль.

Марин и Сэл еще жили вместе, когда он купил этот бар, и она не одобряла покупку. Считала это очередной безрассудной затеей, и к тому же пыталась убедить его закончить колледж. Они много спорили об этом, но, честно говоря, спорили они постоянно. Споры, ссоры и секс определяли их отношения. Секс, по воспоминаниям Марин, был великолепен. Споры и ссоры во многом ему уступали. Они лучше общались как друзья.

— Как думаешь, если я прикончу ее, то выживу в тюрьме? По-моему, выживу. Я ведь могу быть крутой стервой. Наверное, мне удалось бы быстро взять в свои руки управление этим заведением… — Второй коктейль она выпила быстрее первого и опять коснулась бокала. — Смешай мне еще.

Сэл выразительно глянул на нее, и Марин поняла, что ему не нравится ее поведение: он не одобрял то, как быстро она напивалась. Ему приходилось видеть ее в таком состоянии — бывало, она теряла контроль над собой, шла вразнос, доходя до грани беспамятства, но никогда не делала этого в общественных местах. Он переживал за нее.

— Я не сяду за руль, — Марин закатила глаза, — расслабься.

На самом деле, придя в бар, она сразу так и сказала: что поедет домой на такси и что ей нужен коктейль — вернее, коктейлей пять-шесть.

Сэл, не предполагая, что случилось нечто серьезное, спросил, не оставила ли она опять свой внедорожник в магазине.

Да, уместный вопрос. Три года назад Дерек подарил ей на день рождения «Порше Кайен Турбо», и эта машина бывала в мастерской чаще, чем ее хозяйка — у врачей. С этим кроссовером у Марин сложились отношения любви-ненависти. Она была в восторге, когда, открыв дверь их дома утром в свой сороковой день рождения, увидела этот подарок, припаркованный на подъездной дорожке, под максимально выигрышным углом, — жемчужно-белое блестящие чудо, украшенное гигантским красным бархатным бантом. Пара соседей вышли посмотреть, из-за чего вся эта суета, но, учитывая район, в котором они жили, это была не такая уж невидаль. Уже не первый раз за этот год кто-то на их улице получал машину в подарок.

В тот день Марин узнала две новости. Во-первых, дилер бесплатно обеспечивал покупателей лентами. И что красная лента с бантом, размером с куст гортензии, ни на что не годится, кроме презентования подарка; однако эти сделанные на заказ банты стоили дорого, поэтому дилер забирал их обратно, как только машину доставляли получателю. Во-вторых, никто на самом деле не покупал никому машину. Дерек не заходил в автосалон и не выплачивал шестизначную сумму со своей кредитки. Он арендовал машину на четыре года от имени супруги. Автомобиль квалифицировался как бизнес-расходы, как то, что она могла списать и чем не имело смысла владеть вечно, учитывая обесценивающиеся активы. Но Дерек заранее заплатил депозит, списание и налоги, оформил бумаги и выбрал цвет. Он подумал, что ей понравится жемчужно-белый, и не прогадал.

Так поступали богатые люди. Если они могли что-то профинансировать, то финансировали. Все дело в максимизации денежных потоков; долг — всего лишь цифры на бумаге. Вот почему Марин толком не знала, как относиться к такому «подарку». Может, считать его только наполовину своим? Они сделали милое фото — один из соседей сфотографировал их сидящими на капоте, похожих на претенциозных придурков, пока Дерек целовал ее в щеку. В тот год эта ее фотография в Фейсбуке стала самой популярной.

Шел третий час дня. Ей следовало бы вернуться домой и забыться сном после утренней слежки в кофейне, но она еще немного покаталась по городу, пытаясь прочистить голову. Мысли становились все мрачнее, и вместо того, чтобы испугаться, она начала находить в них утешение.

Марин начала представлять, что Маккензи Ли исчезла. Представляла, как может исчезнуть Маккензи Ли.

…— Мне не верится, что ты вообще рискнула пойти в ее кофейню, — заметил Сэл. — Это, в каком-то смысле, весьма рискованный акт преследования.

— Это вовсе не ее кофейня. Она там просто работает. — Марин постучала ногтями по своему пустому бокалу, напоминая, что уже просила добавку. — Мы можем отправиться туда прямо сейчас, если тебе хочется взглянуть на нее.

— Вот уж нет, черт побери, — резко ответил Сэл, впервые глянув на нее с явным возмущением, — мы не пойдем туда, и ты тоже больше не пойдешь туда. Никогда! Понятно? Держись от нее подальше. Даже не думай разговаривать с ней. На первом этапе решения проблемы надо точно понять, что именно представляет собой эта самая проблема. Или, в данном случае, кто ее представляет. Ведь все дело в том, что ты замужем за изменником. Уж если кого-то убивать, то именно его.

Марин слушала, но ничего не слышала. После еще одного прицельного взгляда и очередного постукивания по пустому бокалу Сэл вздохнул и принялся смешивать очередной коктейль.

Марин частенько задумывалась о том, что случилось бы с ними, если бы она не встретила Дерека. Роль девушки Сэла оказалась сложной. У него было трудное детство, его душу раздирали демонические страсти. Демоны ничему не мешали, однако она не могла смириться с отсутствием у него целей в жизни. С ним было весело, но жизнь его шла беспорядочно и бесцельно. Он ненавидел учебу и, казалось, не имел вовсе никаких амбиций, никаких целей, кроме тех, что планировал на выходные… а иногда не планировал даже их. Это безумно раздражало Марин.