– Видите ли, майор… – подполковник тщательно подбирал слова – у меня есть серьезные основания считать, что наши нежданные гости имеют самое прямое и непосредственное отношение к организованной преступности. Наркомафии, если точнее.

– Что?! Вот дерьмо…

– Не торопитесь, капитан, не торопитесь – подполковник отхлебнул чая из своей кружки – ситуация не столь однозначна. Американцы здесь играют с огнем, большая часть афганского героина идет в Европу через Албанию и в Россию. И те и другие – геополитические противники США и их наркотизация – Америке объективно выгодна. К тому же – любая разведка требует денег, в том числе – неучтенных денег. Да еще – наркомафия против Талибана, они прекрасно помнят, как талибы за выращивание наркотиков отрубали людям головы. Крестьяне, которые не зарабатывают, выращивая опиумный мак – идут и нанимаются у талибов. Однако, когда занимаешься такими делами… начинаешь задумываться и о собственном благополучии. Когда через твои руки проходит товар на миллионы долларов – согласитесь, трудно остаться честным до конца. Так и здесь… привлечение нас видится мне вынужденным шагом, а их готовность расстаться с большими деньгами – весьма и весьма подозрительной.

– Так что мы должны сделать, сэр?

– Пока я просто хочу, капитан, чтобы вы приняли их предложение. Но в то же самое время – были очень внимательны, хорошо смотрели и запоминали – людей, машины, их номера, окружение, где, что, когда происходило, кто с кем встречался. У меня пока нет ничего, кроме подозрений и агентурных сообщений, из которых может следовать все, что угодно. У меня нет конкретики. Даты, имена, суммы. У меня нет надежных свидетелей, которые могут подтвердить, что в какой-то момент, в каком-то месте происходило то-то. Вы меня понимаете?

Капитан Хогарт неосознанно выпрямился, встал по стойке смирно, в глазах появился блеск. Он увидел цель – и готов был преследовать ее.

– Так точно, сэр.

– Вольно, капитан. Еще не хватало, чтобы они что-то поняли.

– Они ничего не поймут, сэр. Мы будем тише воды, ниже травы.

– Вот и отлично.

– Э… сэр.

– Да, капитан

– Я могу сказать ребятам?

– Не всё. Просто скажите, чтобы держали ушки на макушке и запоминали все, что видят. Это может пригодиться.

– Так точно. А… деньги?

– Заберите себе, капитан. Они мне не нужны.

* * *

На обратном пути – майор завернул в отделение финансовой службы и попросил оформить взнос наличными в фонд помощи ветеранам. Потом пошел спать…

Уже засыпая, он вспомнил, на кого был похож тот тип, рыжебородый, который так и не представился. Он был похож на главаря русских большевиков Владимира Ленина, человека, который разорил и утопил в крови огромную страну и создал угрозу для всего цивилизованного человечества. И это сравнение – нисколько не успокоило его, а насторожило еще больше…

Трехосный легкий грузовик, вооруженный пулеметом заменило старое такси, тяжелый бронежилет, защищающий от пулеметной очереди – бронежилет, надеваемый под рубашку, тяжелую снайперскую винтовку – автомат Калашникова из партии, которую они изъяли не так давно в приграничье и забыли уничтожить. Но суть осталась прежней – они были во враждебной среде, в городе, где на площади выставлены захваченные у британской армии в бою орудия. Они охотились на хищного, опасного врага – и понимали, что в этой охоте охотник и дичь могут поменяться местами очень быстро…

С тех пор, как они пришли сюда, Кандагар изменился и сильно. Он был ближе всего к порту Карачи, от порта сюда вела отличная, построенная еще американцами дорога. Кандагарские купцы еще до советского нашествия были самыми богатыми купцами в Афганистане и ничего, даже зверства режима талибов, по сути – режима сельской фанатичной бедноты, взявшей власть в относительно цивилизованной стране – не смогли это изменить. Они стояли в центре города, с одной стороны был стихийный рынок, на котором не протолкнуться от покупателей, а на другом – строители спешно возводили шестнадцатиэтажное офисное здание – нижние этажи уж сверкали привычными для Афганистана тонированными стеклянными панелями синего цвета. В Кандагаре были деньги, здесь находились офисы компаний, работавших по всему Афганистану, и их было не меньше, чем в столице страны, Кабуле. Люди шли, обтекая стоянку такси, какие-то азартно торговались с водителями, кто-то тащил ковер или рулон ткани или что-то из техники, или корзину с едой, которые они сторговали для себя на рынке. Уже начинало темнеть – и сейчас на рынке была самая торговля: покупатели отлично понимали, что продавцы не хотят оставаться на ночь с товаром, ведь его придется собирать и потом снова раскладывать – и поэтому торговались как никогда азартно. Это были обычные люди… и в то же время, почти каждый из них – убил бы их, если бы понял что это не таксисты, а британские солдаты. Это сочетание внешней нормальности и звериной ненависти, мгновенный переход из одного состояния в другое – никакие аналитики, никакие дорогостоящие эксперты – психологи сил стабилизации объяснить не могли.

А на самом деле – объяснялся он просто. Это то же самое, что встречали все захватчики в России. Как бы мы ни жили – но вас сюда не звали. Разница была в том, что Россию просто невозможно было оккупировать чисто технически. Афганистан – возможно. На время.

Потому что людей, которые отказываются признать себя побежденными – победить невозможно. Их можно только уничтожить – до последнего человека.

Капитан Ральф Хогарт, загорелый, бородатый, в афганской одежде – сидел за рулем машины такси, относительно новой, бело-желтой Короллы китайской сборки. За спиной – сидел его стрелок, «пассажир такси», лейтенант Уилкинсон. Рация лежала открыто на приборной панели – рации были у каждого таксиста, ничего такого тут не было. Рация была поставлена на прием, на заранее оговоренный канал – ей следовало воспользоваться только в экстренной ситуации. Для всех остальных случаев существовали сотовые телефоны с купленными только сегодня СИМ-картами афганской компании мобильной связи Рошан. Автомат капитана лежал под ногами, лейтенант – держал свой под рукой, прикрыв одеялом. На лобовом стекле горел огонек, показывающий, что машина занята…

Капитан сидел и думал. Он был единственным носителем тайны, единственным хранителем знания и это ему не нравилось. Потому что они в патруле – знали друг о друге, наверное, больше, чем знали подружки – иначе было нельзя, когда идешь на смерть, о человеке который прикрывает твою задницу нужно знать все. Но он не имел права сказать – и это его мучило.

Он давно уже, еще в Боснии потерял остатки наивности и веры – но то, что происходило здесь, вызывало у него омерзение и гнев. Он догадался – не дурак – для чего на самом деле американцы привлекли его и его группу. Деньги на самом деле существуют и именно двадцать миллионов долларов, и они будут переданы племенным вождям. Но не за поддержку коалиционных сил и за неоказание помощи рыщущим в горах бандам Талибана – а за груз героина, который пойдет из этой страны в ближайшее время, скорее всего – с аэродрома. Кандагар был не только столицей купцов – но и столицей афганской наркомафии.