– Черт, парни, это было круто… Да я ваш должник до конца жизни, мать твою!

Капитан, спустившийся вниз по лестнице, как только все закончилось – мрачно осматривал обстановку. Комната, голый пол, черные шторы на окнах. На одной стене, полностью завешенной черным покрывалом на вбитых в стену дюбелях – зеленый флаг, на котором белым, арабской вязью написано – нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед пророк его. И две скрещенные сабли – флаг какой-то группировки исламистов, он не знал какой, не помнил этого флага. У каждой уважающей себя группировки – обязательно есть свое название и свой флаг. Название чаще всего пышной – например «Движение мучеников Каабы», «Бригады мучеников Аль-Акса» или «Проповедь и джихад». Они очень любили использовать в названии слова «джихад» и «мученики». Что ж, на сегодня джихад был завершен, а в полку мучеников – прибыло…

Ковер. Два осветительных прибора – мощных, профессиональных. Маленький японский генератор в углу, почти бесшумный, для загородного дома. Профессиональная, не ручная, именно большая профессиональная камера на штативе. Капитан понимал, что они только что накрыли нелегальную студию, где снимали всякую дрянь, которая потом расходится по всему городу и подростки переписывают это друг у друга на мобильники. Приговоры исламской Шуры, казни заложников и прочая мерзость.

Уилкинсон, самый деятельный и непоседливый из всех – уже ползал по ковру, внимательно рассматривая его.

– Следы от ножек мебели, сэр – объявил он – и пятна крови. Это ток – шоу открылось явно не вчера, сэр.

Капитан застрелил четвертых. Один – надел маску и обзавелся ножом – пчаком, который характерен скорее для севера Афганистана, им намного удобнее, чем пуштунским кинжалом резать глотки баранам и людям. Что он и попытался было сделать – но две пули сорок пятого калибра остановили его в сём благом намерении и отправили в райские кущи, к семидесяти двум девственницам, а может быть – и мальчикам[19]. Еще один стоял за камерой, один пытался контролировать заложников и один – стоял в стороне, избегая попадать в кадр. Вероятно потому, что на нем была афганская военная форма.

Все они полегли, не успев даже выстрелить – но капитан понимал, что ему просто повезло. Они снимали фильм про казнь заложников и не думали об отражении нападения, а светошумовая граната – и вовсе выбила их из колеи. По этой же причине ни один не успел убить заложников…

Капрал – сверхсрочник Джек Дрейк, их пулеметчик – тронул капитана за руку, кивнул. Они отошли в сторону.

– Сэр, здесь что-то нечисто… – сказал он негромко, прикрывая рот ладонью.

– Что именно?

– Этот парень в форме. Я его помню.

– Кто он?

– По имени не знаю. Этот парень работает в охране губернатора. Я тренировал его, они даже проходили тренировки в Британии, выезжали туда.

– Черт…

– И оружие, сэр. Болгарские автоматы, совсем новые. Одинаковое у всех. Такие закупали для полиции и сил безопасности централизованно.

– Сделай несколько снимков на телефон. Пусть Алекс спустится и сделает внизу то же самое…

– Он уже пошел, сэр…

В коридоре послышался шум – затем в комнату зашли трое морских пехотинцев США. Один из них – с мальчишеским лицо и глазами столетнего старика – быстро и цепко окинул взглядом комнату.

– Какого хрена здесь происходит, джентльмены?

Бородатый, которого они только что спасли – моментально подошел к капитану, отвел его чуть в сторону, начал что-то объяснять. Потом – капитан взялся за телефон и начал набирать какой-то номер под диктовку бородатого…

Капитан Хогарт – достал свой телефон, начал делать снимки – комнаты, убитых заложников. К нему моментально ринулся безбородый.

– Эй, капитан. Мы так не договаривались…

Капитан отстранил его плечом

– Засунь в задницу свои договоренности, козел – нарочито громко, чтобы слышали и морские пехотинцы, сказал он – иди лучше, поищи свои двадцать лимонов, куда и кому они ушли…

* * *

На следующий день – мировые информационные агентства – сообщили, что боевики Талибана предприняли в Кандагаре серию нападений на афганские силы безопасности. В перестрелках погибли десять афганских полицейских и не менее тридцати боевиков Талибана…

* * *

По возвращении в Кэмп Бастион – капитан написал рапорт, приложил к нему все снимки, сделанные им самим и его людьми. Потом, через несколько дней – из Кабула прилетел какой-то козел из пресс-центра и несколько часов мурыжил капитана и его людей вопросами – причем вопросы были строго определенной направленности. Достаточно ли высок был уровень угрозы, чтобы применять оружие в центре города. Осознавал ли капитан, что при стрельбе могут погибнуть гражданские. Осознавал ли капитан, что рискованное вождение машины так же может привести к ранению или смерти гражданских. Все ли он правдиво написал в рапорте – или что-то скрыл? Больше никаких последствий – дело со стрельбой в Кандагаре – не имело.

Могадишо. Город из кошмаров. Город тьмы под палящим солнцем…

Руины, танки, целые и покореженные, бывшие жилые комплексы на девять этажей, которые превратились где в руины, а где – в чудовищные лагеря беженцев, где у самого края многометрового бетонного обрыва – годами живут потерявшие все семьи. Город, разделенный, разорванный на части группировками исламистов. Мохаммед Фарах Айдид, генерал регулярной армии, учившийся в Москве, глава воинственного племенного ополчения племени хабр-гадир – чудовищно жестокими методами пытался в самом начале девяностых остановить войну и хоть как-то собрать разваливающуюся на части страну. Американцы – не дали ему это сделать, сами понесли потери и были вынуждены отступить. В девяносто пятом – пуля снайпера, пущенная из развалин в районе рынка Медина, где племенные ополченцы хабр-гадир добивали исламских экстремистов – снова раз и навсегда повернула историю страны. Тогда же – стало понятно, что мира не будет – ни сейчас, ни через десять лет. Там, где воюют за ислам – войны короткими не бывают…

После двадцати шести лет непрекращающейся войны в Могадишо невозможно было жить – только существовать. Не было слов, чтобы полностью описать весь кошмар, который можно было видеть под палящим африканским солнцем.

В городе не было ни одного целого здания – вообще. Не было ни одного здания, на котором не было бы следов от пуль, ракет РПГ, кое-где и танковых снарядов. В центре – здания как-то перестраивали, кое-где даже строили новые. Но все окраины – напоминали панораму свершившегося на земле апокалипсиса. Войны всех против всех – только в этих развалинах, посреди хрустящего кирпича существовали люди.