То, как Даниель смотрела на меня, пока удерживала мою голову, зажимала нос от потока крови – её забота ошарашила меня. Своими действиями я надеялся, что она обратит на меня внимание. Да, я попросил одного из придурков, которые задолжали, дать мне по морде хорошенько, не защищался, лежал мешком, пока эта сволочь наносил мне точные удары.

В какой-то момент он отключил своё сознание и в полную силу пинал меня. То, что должно было выглядеть, как сцена привлечения внимания девчонки, которая упорно не хотела обращать на меня свой взор, плавно перетекла в настоящее избиение. Повалившись на землю, я уже понимал, что теперь это не игра для глаз. Настоящее мочилово. Били в основном по корпусу, поэтому я отделался синяками на теле, лицо украшают несколько ссадин. Я даже знаю за что они так со мной, и с этим надо разобраться.

Спускаюсь вниз, замечаю в доме поразительную тишину. Парни точно знают, что с рук им это не сойдёт. Я не оставлю это так, не выброшу из головы за ненадобностью мысли.

Завариваю себе чай в пакетике, черный и горький. Немного взбодриться не помешает. Ещё не до конца поняв своё поведение, я выгнал всех шлюх из дома, как только вчера вернулся. Мой дом превратился в притон для шалав и наркоманов. Интересно, что на это сказал бы мой отец, если бы помнил, что у него есть сын?

Быть человеком-отбросом после того, как нас бросила мать. Ребёнком, которого вспоминают только по фамилии и кредитной карточке, которую своевременно пополняют. Что может быть хуже? Я не без греха, много крови ему попортил, а если появится возможность, ещё добавлю. Такая, видимо, у меня природа – сделать жизнь своего родителя невыносимой.

Отпиваю горячий напиток и размышляю над тем, что я должен теперь сделать. Она бросилась меня спасать. Что это было? Жест доброй воли? Обстоятельства? Или так легли карты?

Вспоминаю её аккуратненькое личико напротив моего, все кровавые сцены, которые я применяю на других, никак не вяжутся с ней. Впервые в жизни я хотел её обнять, удержать около себя на несколько минут, послушать то, о чём она мне расскажет, почувствовать её руки на своих волосах.

Горячая жидкость обжигает моё горло, хоть какие-то положительные ощущения на сегодня. Немного боли мне не помешает, может, очнусь от её колдовских чар и перестану вести себя, как слюнявая собака с вываленным наружу языком. Я должен с ней встретиться.

Вчера мы скомкано попрощались. Хотя все было иначе, она привезла меня к себе домой, усадила на кресло. Попросила свою служанку или кто она там, не важно, принести медикаменты. Вручила мне лёд, чтобы я держал около своего лица.

А дальше все, как в сказке, мазала моё тело, обрабатывала жидкостями, заглядывала в глаза, бесконечно спрашивая, как я себя чувствую, не кружится ли голова. И вот я уже был готов пасть ничком, когда она попрощалась со мной – просто ушла в свою комнату.

Сидя, как идиот, в этом кресле, с задранными на пуф ногами я успел только проводить её глазами, мой рот не смог произнести даже пару звуков, прежде чем за ней захлопнулась дверь. Ни одного долбанного звука.

Я охренел, все в моей душе перевернулось с ног на голову. Эго пнули под жопу так чётко, что я ощутил боль во всем теле.

Какая девчонка поступит вот так? Я никогда не испытывал недостатка женского внимания, никогда. Они вились за мной, словно суки, виляли своими задницами. А мне надо было только снять штаны и пристроиться.

Я и так переступил через себя, дав набить мне морду, потому что она отказывалась откликаться на своё имя, сделала вид, что не слышит. Все оглядывались на меня, как на больного. Вот был ещё один пинок мне по яйцам, а теперь, если прикинуть, я только от неё получил их столько, что за всю жизнь не восстановлюсь. Остаться, ждать её после пары было чистым азартом, меня уже вёл сам черт на это. Если бы и тут не сработало, клянусь, я засунул бы её в машину и свернул тонкую шею в раз.

Но сейчас я не хочу этого делать. Взгляд устремляется на только распускающиеся пионы, она, как этот цветок: со временем расцветёт, будет гордостью своего спутника. Она не птичка, как назвал её Райдер, нет. Она цветочек, ожидающий хорошего садовника, который будет знать, как ухаживать за ней.

И что теперь? Я хочу быть тем самым, который её раскроет? Тогда придётся завязать со всем этим дерьмом. Оставить дела, прекратить нюхать и трахать других. Не думаю, что я могу себе это представить.

Пальцами отбиваю ритм на столе, дрожь в руках сигнализирует о времени приёма моих «лекарств», которые скучают на журнальном столике. Вытираю вспотевшие ладони об спортивные штаны, что, если попробовать встретиться с ней? Поговорить, сходить куда-нибудь. Снова перевожу взгляд на столик, нервно расхаживаю по комнате, сухость во рту заставляет меня выпить два стакана воды залпом. Кадык дёргается, когда я панически оглядываюсь в поиске купюры. Беспокойно переворачиваю полки на кухне, где-то я оставил трубочку, чтобы не бегать каждый раз за портмоне. Нахожу её на верхней полке и иду к столу. Все происходит мгновенно, как будто я выкурил сигарету, успокоился и наслаждаюсь второй тут же. Вытираю нос и сажусь на диван, откинув голову.

Пару минут спустя чувствую тёплую вязкую струйку крови, стекающую по моим губам. Это происходит снова, зажимаю нос и продолжаю сидеть.

Я могу одеться во что-нибудь представительное, появиться перед ней с цветами, или в какой херне ходят все эти ухажёры? Бредовее идеи даже сам от себя не надеялся услышать, может это из-за наркотиков, или крыша окончательно двинулась? Я собираюсь подкатывать к девчонке.

Убираю руки от лица, уперевшись взглядом в потолок, зависаю, глаза смотрят в одну точку, не моргаю. Мне так свободно одному, я словно жду своего перерождения в божество, того, кто будет выше и важней всех остальных. Деньги я делаю, не выходя из дома, срач убирает служащий персонал, шлюх я трахаю…

Так я не хочу больше шлюх, вот в чём проблема. Дёргаю головой из стороны в сторону, щипаю себя за щёки. Улыбка расползается на моем лице. Я хочу Даниель в своём доме, кухне, сидящую рядом с моим креслом. Установим два кресла, чтобы она чувствовала себя королевой рядом со мной.

Закрываю глаза на мгновение, втягиваю носом воздух, мне кажется, я чувствую её запах. Он такой свежий и невинный, не тронутая никем, пахнет по-особенному.

– Хорош, висеть, – говорю я себе. – Подними свою задницу и сделай что-нибудь.

Меня слегка покачивает, пока героин распространяется по моей крови, поднимаюсь в свою комнату и начинаю швырять вещи из шкафа прямо на пол и кровать. Выбрать нормальную рубашку при том, что я очень похудел, практически невозможно. Снимаю с себя футболку и, наверное, впервые по-настоящему смотрю на своё тело. Когда последний раз был в тренажёрном зале? Нормально ел?

Тело выглядит жилистым, но не накачанным. Хотя раньше бицепс был в два раза больше. Кем теперь я перед ней выгляжу? Может это действие наркотиков?

Примеряю белую рубашку, и она оказывается мне в пору, я еб*нутый наркоман. Все это время разговариваю с собой вслух, несу бред. Надеваю тёмные джинсы, рубашку оставляю на выпуск. На руку надеваю браслет и часы. Вытерев перед зеркалом своё лицо от крови, бросаю салфетку в урну. Роюсь в тумбе, отыскиваю мои очки для "зрения", пусть это простые стекла, зато теперь я смотрюсь как интеллигент, который может понравиться хорошей девочке. Потом она привыкнет ко мне, моим дурацким футболкам и ужасным манерам, дело времени.