— Способ избавления от неугодного человека хоть и не оригинальный, но зато хорошо проверенный временем. Злые языки судачили, что и самого Сталина якобы отправили на тот свет подобным же образом. Но я понимаю так, что после неудавшегося покушения Шолохова оставили в покое?

— Да нет. НКВД стал готовить новую попытку физического устранения писателя. На этот раз ее готовили долго и тщательно: расставили по местам доносчиков и провокаторов, заготовили схему дознаний, на допросах «выбивали» компрометирующие Шолохова материалы.

Еще осенью 1936 и летом 1937 года органами НКВД были арестованы друзья писателя — «районщики» Красюков, Луговой и Логачев. Их объявили врагами народа, мучили голодом, избивали, выбивали показания на Шолохова как врага народа. Чтобы спасти невинно пострадавших руководителей Вешенского района, сидевших в тюрьме на Лубянке, Шолохов через головы руководителей края обратился в Москву, к Сталину.

— И как же отреагировал Сталин на сей раз?

— Тогда рядом с Шолоховым появляется Иван Погорелов. В 1938 году именно Погорелову было передано распоряжение начальника Ростовского областного управления НКВД Гречухина подготовить показания подпольных контрреволюционеров на Шолохова как на руководителя повстанческих групп на Дону, чтобы представить его врагом народа. Погорелов лично знал Шолохова еще в свою бытность секретарем парткома Индустриального института. Ведь именно этот институт в 1937 году выдвинул Шолохова кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.

— Удалось ли Погорелову выполнить задание? Ведь приказ непосредственного начальника — в те годы был больше чем закон для подчиненного. Невыполнение его могло стоить жизни. Поэтому интересно узнать, что рассказал Погорелов.

— А Погорелов вот что рассказал: «Когда я слушал задание, мне с самого начала стало ясно, что я попал в грязное и опасное дело. У меня в голове мысли шли так быстро, что я перед собою видел Шолохова, Лугового, Логачева, Красюкова. Мысль в голове не укладывалась, что они готовят восстание. Я сам себе говорил — нужно из этой ловушки по-умному выйти. Или я выйду умно, или погибну. Неужели такое задание давал Сталин? Не может быть! Нет, это все провокация. Это дело местных работников. В общем, я твердо был убежден, что Шолохов никакого восстания не готовит. Я был потрясен сообщением Гречухина. Я не верил тому, что Шолохов — враг народа. Понимал всю опасность угрозы, нависшей над выдающимся писателем, и, думая о том, как бы его предупредить и спасти, я дал согласие на эту операцию…»

Ивану Семеновичу повезло — ему удалось получить документ, изобличающий руководство Ростовского НКВД в заговоре: в его записной книжке Коган, помощник Гречухина, своей рукой записал адрес конспиративной квартиры и начертил план, как туда доехать.

Погорелов нашел возможность предупредить Шолохова о грозящей опасности: «Я помню, как очень горячо доказывал, что ему нужно немедленно уехать из Вешенской и спасти свою жизнь. Я сказал, что сделаю все, чтобы сообщить об этом в ЦК».

— А что же сам Михаил Александрович? Он же понимал, что опасность очень серьезная…

— Вот как об этом вспоминал сам Шолохов: «Предупредили меня, что ночью приедут арестовывать, и из Ростова уже выехала бригада. Наши станичные чекисты, как сказали мне, тоже предупреждены — их у окон и у ворот поставят… Что делать? Бежать! В Москву. Только Сталин и мог спасти. И бежал. На полуторке. Но поехал не в Миллерово, а к ближайшей станции в другой области…» Приехав в Москву, Шолохов оставил в приемной ЦК письмо на имя Сталина: «Дорогой т. Сталин! Приехал к Вам с большой нуждой. Примите меня на несколько минут. Очень прошу. М. Шолохов. 16.Х. 38 г.».

— И что же было потом?

— По словам Погорелова, «Шолохов в Москве был принят Сталиным, которому он рассказал об анонимном письме и о задании, которое мне дали в Ростове. Сталин после беседы с Шолоховым дал указание разыскать меня и вызвать в Москву».

Погорелов, получив разрешение Гречухина, поехал в Новочеркасск к жене, где ему удалось уйти из-под наблюдения сотрудников НКВД. Долгим, трудным и полным опасности был путь его в Москву. Пешком он добрался до Украины, ночуя в лесу, в стоге сена. «Приехав в Москву, я думал: где мне жить? Решил на ночь выезжать за город в лес и там ночевать. Спал я на сосновых ветках…» Он оставил свое заявление на имя Сталина с изложением существа вопроса и уехал из Москвы. Снова скрывался…

— То есть он, по сути дела, перешел на нелегальное положение…

— Да. Но спустя какое-то время, через секретаря Новочеркасского горкома, узнал, что его вызывают в Москву. Что было потом, Погорелов описал так: «Приехав в Москву, я позвонил Поскребышеву, который сказал, что в Москве Михаил Александрович Шолохов и что он очень меня ждет, остановился в гостинице «Националь»… Мы ждали разбора нашего дела почти три недели. В тот день мы сделали заказ в номер «Националя» и выпили. Через короткое время после этого прозвучал звонок Поскребышева, вызывавшего нас в Кремль.

31 октября 1938 года в Кремле состоялось заседание Политбюро ЦК с участием Сталина, Молотова, Кагановича, Маленкова. На заседание были приглашены: Ежов, Погорелов, Луговой, Шолохов, а также представители Управления НКВД Ростовской области: Гречухин, Коган, Щавелев, Лудищев…

«Я поднялся и стал рассказывать подробно, как было дело. Когда я говорил, ко мне подошел вплотную Сталин, он внимательно слушал и смотрел прямо в глаза, а я смотрел прямо ему в глаза, — расскажет потом Погорелов. — Коган, как и Гречухин, сказал, что они со мной никогда не говорили и не вызывали, и что это все провокация… В это время я вспомнил про свою записную книжку, поднялся и стал говорить: «Тов. Сталин, они вам неправду говорят, что они со мной не встречались, и делают меня провокатором. У меня вот книжечка, в которой рукой Когана написан адрес конспиративной квартиры, где я встречался с ним…»

Сталин ответил: «Нам давно известно, что они говорят неправду». Коган и Гречухин были вынуждены признаться в организации заговора против Шолохова. После этого Сталин сказал: «Есть предложение кончать. Все ясно. Вас много, товарищ Погорелов один, у него выходит, у вас не выходит. По глазам видно, товарищ Погорелов честный человек. Товарищ Погорелов показал себя в гражданскую войну. На груди у него сияет орден Красного Знамени. Он показал себя как коммунист и в мирных условиях».

— Интересно, общался ли после этого Сталин с Шолоховым? Может, дал какое-нибудь напутствие?

— Да, Сталин общался с Михаил Александровичем после этого памятного случая. И дал ему совет: «Пишите, больше вас никто не будет беспокоить и травить». Как затем рассказывал Погорелов, Сталин, попрощавшись с Шолоховым, обратился к нему и сказал: «Ваши действия были правильны, и если у вас что случится в будущем, обращайтесь ко мне лично. Хорошо, что вы не струсили, а то они бы вас с товарищем Шолоховым запрятали и уничтожили». На протяжении всей встречи, по своему обыкновению, Сталин прохаживался вдоль стола за спинами сидевших за ним участников. И когда все закончилось, он, стоя за спиной Шолохова, задал в свойственной ему манере обезличенный полувопрос-полуутверждение: «Говорят, товарищ Шолохов много пьет…» На что Михаил Александрович в свойственной уже ему манере ответил: «От такой жизни запьешь, товарищ Сталин!» Я не слышал примеров такого ведения беседы за тем столом, и в этом — весь Шолохов.