И все же ей хотелось узнать, почему поцелуи Оливера другие? Может быть, дело в ней самой или в том, что у Оливера есть опыт, а респектабельный Натан не имел его?

— Поцелуйте еще, — не думая выпалила она.

Черные глаза Оливера сверкнули в лунном свете.

— Зачем?

— Разве вы не хотите?

У Марии оборвалось сердце. Значит, дело в ней, если такой законченный развратник, как Оливер, не стремится ее поцеловать еще раз.

— Конечно, хочу, — прорычал он, — но не хочу получить удар в пах.

— Я не буду вас бить, — неловко пообещала она. — Просто я… хочу посмотреть, что это такое.

Оливер с интересом прищурился.

— Разве Натан никогда вас не целовал?

— Не так. — Она вздернула подбородок и пояснила: — Не все мужчины так бесстыдны, как вы.

По губам Оливера пробежала циничная улыбка.

— Это правда. — И он снова ее поцеловал.

Это было великолепно! В сто раз острее, чем любой поцелуй Натана! Сначала по коже побежали мурашки, потом она стала гореть, как от ожога. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вкус вина в его дыхании, терпкий, но сладкий, опьянял ее, а от пряного запаха его одеколона у нее закружилась голова.

Когда его язык проник глубже в ее рот и стал там ритмично двигаться, у Марии подкосились ноги. Она схватилась за его сюртук, чтобы не упасть и не рассыпаться на тысячи хрупких осколков. Потом она осторожно сама просунула кончик языка в его рот, просто из любопытства, чтобы узнать, что чувствует человек при таком поцелуе. В горле Оливера родился низкий рокочущий звук. Железной рукой он притиснул ее к себе. Его губы двигались с голодной жадностью.

Мария напомнила себе, что с его стороны это лишь игра, один из тысячи поцелуев, которые он дарил тысячам женщин, но в голове вдруг возник голос его бабушки: «Он во многом уязвим, о чем вы даже не догадываетесь».

Оливер оторвался, наконец, от ее губ и хрипло прошептал:

— Ваш жених сумасшедший: сбежал и оставил вас на милость других мужчин! — И провел губами по линии подбородка к ее шее. — Он недостоин вас.

— А вы? — выдохнула Мария.

— Видит Бог, нет. Но разница в том, что мне это безразлично.

— Безразлично… все это?

— Нет, вот это мне небезразлично. — Его рука скользнула ей на грудь и стала энергично двигаться, отчего сосок затвердел и отозвался сладкой болью. Мария испытала шок. — Мне нравится заниматься любовью с ангелом при свете звезд.

Когда его слова проникли в ее затуманенный желанием мозг, Мария застыла. Заниматься любовью? О Боже, что она делает?! Его рука лежит на ее груди! Она резко оттолкнула Оливера.

— Вы имеете в виду — при свете звезд заниматься любовью с женщиной. Подойдет любая. Я просто оказалась под рукой.

Гнев в его глазах на секунду дал ей надежду, что он станет протестовать. Но маркиз просто пожал плечами, гнев исчез из его взгляда, и с циничной ухмылкой он подтвердил:

— Я вижу, вы хорошо меня знаете.

— Да, — сдавленно произнесла она. — И должна благодарить за это вашу сестру. Я очень хорошо изучила привычки лорда Роктона. — Мария старалась унять сердцебиение. Он не должен догадаться, как сильно она поддалась иллюзии и поверила, что небезразлична ему.

— Тогда вы должны знать, что Роктон никогда не удовлетворяется одними лишь поцелуями. — И он снова потянулся к Марии, но та отшатнулась и, защищаясь, скрестила на груди руки.

— Для одного вечера достаточно практики, сэр.

— Практики? — изумился он.

— Я имею в виду практику в поцелуях. Теперь я поняла, что мне предстоит многое узнать о них до того, как я выйду замуж за Натана. Насколько я понимаю, лучшего учителя, чем вы, не найти. Недаром ваша сестра так расхваливала таланты лорда Роктона по части обольщения.

На лице Оливера дернулся мускул, и Мария поняла, что задела его за живое.

— И что же, могу я сравниться с персонажем романа?

— Вы же знаете, фантазия всегда ярче, чем жизнь.

— Разумеется, знаю, — холодно произнес он.

— Все же это был очень полезный урок. Я искренне вас благодарю. — Мария говорила правду, ведь он действительно научил ее не принимать его слишком всерьез. Особенно если она намерена сохранить добродетель.

Оливер ясно сказал, что не хочет жениться. И пусть она сама не слишком уверена насчет Натана, но бросать своего жениха тоже не готова. А значит, отныне ей следует быть очень и очень осторожной с его светлостью.

— Мне кажется, нам надо вернуться к остальным, — сказала она.

— Идите вперед, через минуту я тоже приду.

Благодарная за то, что все кончилось благополучно, Мария убежала. И только оказавшись в столовой, она вспомнила, что Оливер так и не сказал ей, за что сердится на свою бабушку.

Оливер смотрел, как Мария бежит к дому. Это зрелище никак не помогало ему успокоить свое возбуждение. Если она останется после сегодняшней ночи, надо будет купить ей какую-то одежду, и поскромнее, чтобы не мучиться желанием опрокинуть ее на спину и…

Черт возьми! Обычно женщины после его поцелуев сами прыгали к нему в постель, а эта расценила их как «практику» перед браком со своим занудным женихом. Хотя его самого она, видимо, тоже сочла занудным.

«Фантазия всегда ярче, чем жизнь».

Дерзкая девчонка! Черт возьми, теперь придется прочитать хотя бы один из дурацких романов Минервы. Надо же узнать, что она там про него понаписала.

Возбуждение не ослабевало, и не было шанса найти облегчение. Ему нужно изображать нежного влюбленного до тех пор, пока бабушка не уступит, а она и так уже заподозрила заговор. Она ни за что не поверит в помолвку, если он будет мотаться по лондонским публичным домам каждый раз, когда эта соблазнительная девица возбудит его.

«Если только я ее не соблазню».

Кровь снова закипела у него в жилах. И поделом ей будет. В конце концов, она сама попросила ее поцеловать. Сама приоткрыла нежные теплые губы, заставив его гореть как в огне и жаждать ее.

Оливер насторожился. Гореть — да, но жаждать? Он не жаждал ни одной женщины, они всегда были только партнерами в игре, помогали скоротать время до…

До чего?

Внезапно, как при вспышке молнии, ему представилось будущее. Годы и годы пьянства, чтобы скоротать бесконечные ночи. Сотни случайных женщин, которых забываешь уже наутро, намеренно не запоминая ни лиц, ни имен.

Но разве у него есть выбор? Он не создан для семейной жизни, и любая разумная женщина тотчас это поймет. Он никчемный бездельник и гуляка.

«Ты ведешь себя в точности как твой отец…»