– Алло? Здравствуй, Леонид.

– Ритуля, я хочу тебе сознаться, – ломающимся голосом начал Сомов. – Я бросаю расследование.

Девушка чуть не задохнулась от возмущения:

– Бросаешь? Что это значит?

– Я не могу рисковать нашими жизнями, – Леониду было трудно играть подобную роль.

– А если я согласна? – перебила его Рита.

– Я все равно выхожу из игры, – гнул свое оперативник.

– Тогда я продолжаю играть одна, – заявила девушка и отключилась. Сомов вытер вспотевший лоб и попробовал еще раз набрать Риту. Она равнодушно поинтересовалась: – Ты передумал?

– Пойми, это очень опасно, – пытался втолковать ей Леонид. – Мне дорога твоя жизнь.

– А жизнь Вани? Ты ее уже не ставишь ни во что? – ехидно спросила девушка. – Ты не обещал несчастной матери, что найдешь убийцу?

В эту минуту Сомов был противен сам себе:

– Возможно, ваша полиция права. Это был несчастный случай.

– Так докажи это, – голосом королевы ответила Рита и отключилась во второй раз. Оперативник потер переносицу и, подумав, не стал ей перезванивать. Без него девушка вряд ли способна на серьезные дела, а значит, ей ничто не угрожает. Как только обстановка немного успокоится, он пригласит ее на пляж и поговорит с ней. А теперь ему необходимо следить за действиями коллеги.

Домик, в котором стали собираться члены криминальной группировки, некогда терроризировавшей Крым, расположенный возле железнодорожного полотна, Константин нашел быстро. Эта покосившаяся от старости деревянная избушка постепенно разваливалась по бревнышку. Когда-то в ней, вероятно, проживал путевой обходчик, потом надобность в этом отпала, и теперь хибара представляла собой жалкое зрелище. Крыша совсем прохудилась, дверь запиралась на крючок, и местные бомжи часто находили здесь пристанище. Они, наверное, притащили найденный на помойке трехногий стол, подперли его огромным камнем, вместо стульев используя булыжники, накрытые пожелтевшими газетами. Однако, судя по заброшенности места, и местные бродяги давно уже не жаловали этот дом. Скворцов объяснил это просто: те бандиты, которых удалось отыскать Волохову, вытеснили бомжей как нежелательных свидетелей подальше от хибарки. После того как главарь скрылся в неизвестном направлении, его подельники, оставшиеся на воле, уже не приходили сюда. Впрочем, их было не так уж и много. Сегодня утром Константин получил от Павла электронное письмо, в котором коллега сообщал: в настоящее время из банды Татарина на свободе лишь четыре человека. Одна парочка отделалась условными сроками, сам главарь ударился в бега и до сих пор не мелькнул ни в одном городе, а его друг и соратник, некий Агранович по кличке Шептун, каким-то образом сбежал из тюрьмы. Интересно, что этого самого Аграновича видели неподалеку от Залесска, городка, находящегося в двух часах езды от Приреченска, и Павел с Петром собирались прочесать округу. Кроме того, друг предупреждал Константина, чтобы ни в коем случае не пересекался с мидасскими полицейскими. Когда им позвонили и запросили некоторые сведения, они отказались оказывать какую бы то ни было помощь, пусть даже и своим коллегам, и попросили больше их не беспокоить. Думая о Прохорове и Киселеве, Костя включил фонарик, и тонкий луч обшарил стены, украшенные коврами из паутины.

«Михалыч зря снабдил меня своими прибамбасами, – вздохнул Скворцов. – Только он способен снять в такой грязи отпечатки пальцев. Однако назвался груздем – полезай в кузов. Может, кое-что осталось на столе».

Луч фонарика скользнул по запыленной поверхности стола-инвалида, на которой ни одна рука не оставила своего следа, и уперся в холмик у восточной стены.

«Что это? – пронеслось в мозгу Скворцова. – Неужели…» Захваченной палкой он потрогал землю в заинтересовавшем его месте. Да. Она была твердой и все же мягче, чем в середине. Кто-то копал здесь. Зачем? Искал пресловутый «общак», за которым, по мнению Киселева, и явился Георгий? Он еще раз попробовал почву на прочность. Одному ему не справиться с неизвестно почему образовавшимся холмиком. Скворцов почесал за ухом. Вызывать Леонида с подручным инструментом было рискованно. Мысль, неожиданно пришедшая в голову, оказалась простой. Оперативник вышел из хибары, набрал номер отделения полиции, загадочным голосом сообщил, что в заброшенном доме у железнодорожной станции имеется захоронение, а сам спрятался в густых зарослях какого-то плетущегося растения. Впрочем, долго ждать не пришлось. Такой прыти от полиции Мидаса он не ожидал. Вооружившись лопатами, молодые парни в знакомой сероватой форме выворачивали огромные пласты, пока один из них не крикнул:

– Есть!

Скворцову до последнего мгновения хотелось, чтобы нашли «общак». Однако его коллеги вынесли на носилках тело в черном полиэтиленовом пакете. Константин был уверен, что это труп разыскиваемого Волохова. Татарин обрел свою смерть в том поселке, на который когда-то нагоняла ужас его банда.

* * *

Прежде чем вызвать Сомова на разговор, Скворцов позвонил Павлу. Потом обшарил все возле пансионата и, не заметив ничего подозрительного, отстучал Леониду сообщение, предлагая встретиться на скамейке в парке. Эту лавочку, укрытую ветками лаврового дерева, виноградом и тяжелыми лапами итальянской сосны, Константин искал долго. Чтобы пробраться к ней, нужно было пожертвовать носками и немного потерпеть, потому что злая ежевика так и норовила вонзить в кожу острые когти. Но коллеги, пройдя все мучения, не пожалели, что оказались здесь. Во-первых, ни один отдыхающий не собирался мешать их беседе. Во-вторых, преступники, организовавшие слежку за Леонидом, вряд ли останутся незамеченными, если доберутся до друзей. В общем, Скворцов нашел идеальное место встречи. Сомов явился без опозданий.

– Никого? – поинтересовался Константин, имея в виду слежку.

Друг кивнул:

– Нет.

– Тогда садись, – и Сомов упал на скамейку, уколовшись о мохнатые ветви сосны. – Слышал о трупе?

Леонид подскочил:

– Какой? Где?

Коллега усмехнулся:

– Отстаешь от жизни. Недавно я обшарил заброшенный домик возле железнодорожного переезда и обнаружил в нем маленький холмик.

– Захоронение! – воскликнул оперативник.

– Именно так. Естественно, я сообщил в органы, как добропорядочный гражданин, не назвав себя, ибо Павел Киселев не нашел общего языка со здешней конторой. Тут не любят чужаков, особенно из другого государства.

Леонид потрогал кончик носа:

– Знать бы, кто это.

Скворцов пожал плечами:

– Думаю, Татарин. Ну, не бывает такого, чтобы человек исчез бесследно.

Сомов нахмурился:

– Значит, его убили…

– Опять же ничего не могу тебе сказать. Ты продолжишь поиски убийцы Виолы?

Друг покачал головой:

– Наш отдел дал мне отпуск, чтобы я отдохнул. Вместо положенного отдыха я опять занимаюсь поисками убийцы. Но на этот раз он найден и наказан. Мы оба уверены: это труп Татарина. Он причастен к гибели Вани и к смерти Виолы.