Услышал, как на верху повернулась дверная ручка…

Тихие шаги по деревянному паркету…

Едва слышный вздох-полустон…

Улыбнулся, понимая, что нерешительно спускается вниз, готовая в любой момент рвануть назад, в комнату…

И только сейчас осознал: я абсолютно не хочу, чтобы она уходила! Живая, яркая, до крайности раздражающая меня своей недоступностью, не моя… Месяц! Вспомнил, что она просила у меня месяц работы! Оставшиеся двадцать пять дней пусть работает у меня, здесь, ведь дому не хватает уюта, жизни, а она, совершенно точно вдохнет ее. С самого детства в холодном, скупом на эмоции приюте мечтал о настоящем доме, полным запахов и звуков…

— Ну же, Хамелеончик, спускайся! Я же знаю, что ты голодная!

Мне даже глаз открывать не нужно, потому, что чувствую ее присутствие кожей, настолько зависим от нее…

Проснувшись с утра, первым делом, я вспомнила наш вчерашний, поздний разговор…

Его суть была предельно ясна: я остаюсь на оставшиеся двадцать пять, нет, с сегодняшнего дня уже двадцать четыре дня, в его доме в качестве хозяйки. Не администратора, ни домработницы или управляющей, обозначений он не подбирал, а четко проговорил — хозяйкой…

Но смысл в это слово Сергей вкладывал свой — уют. Ему необходим был обжитой, живой дом, а в нем не хватало женской руки. Конечно, приходящие-уходящие работники были, но чужих, проживающих здесь постоянно, в качестве обслуги — нет. На то, наверняка, были свои, пока не понятные мне причины, копаться в которых не видела смысла. Конечно, я безоговорочно согласилась, при условии сохранения работы по истечении ранее обозначенного им срока, пусть и в другом месте, если я, как работник, его устрою. Четко оговоренные рамки наших дальнейших отношений меня вполне устроили, поставив точку, вместо нашего незаконченного ранее многообещающего многоточия…

Открыв глаза я, первым делом, взглянула на часы. Ранее утро меня не пугало, а тело, уставшее болеть, настойчиво требовало от меня движений, поэтому, вспомнив об условиях моего здесь нахождения, я встала с кровати, потягиваясь, подошла к окну. Раздвигая портьеры, радушно улыбнулась новому дню и выпавшему снегу, который прикрыл собой несовершенства грязной, поздней осени. Идеально белый, чистый, лег огромным покрывалом, символично, словно начало новой жизни…

По привычке встряхнув головой, жестом подбадривая себя, прошла в примыкающую к спальне ванную комнату, наслаждаясь комфортом. Там, где я снимала комнату, ванная была общая, на три семьи. Утром приходилось подолгу стоять в очереди, чтобы попасть в убогую, обшарпанную душевую с вечно холодной водой, поэтому, я мгновенно оценила, предоставленные мне на время, шикарные условия.

Скинув футболку, в которой спала, первым делом зашла в отдельно стоящую душевую, включив горячую воду. Ее постоянный недостаток привил мне привычку мыться под обжигающими кожу струями, каждый раз, как только у меня появлялась такая возможность. Пар быстро заполнил помещение, затянув прозрачное стекло душевой кабины…

Повернув кран, сделала воду чуть горячее, прибавляя ее температуру до тех пор, пока кожу не начало покалывать от жалящих, не щадящих ее капель. Жарко! Просто великолепно! От удовольствия зажмурила глаза…

Если нечего терять в жизни, ничего не имея, начинаешь ценить малое. Дорожить им, придавая большое значение всему, для меня ранее недоступному: будь то горячая вода или дорогой шампунь, пушистое, мягкое полотенце, пахнущее шикарным кондиционером для белья или чашка свежесваренного живого молотого кофе по утрам…

Нежиться дальше не имела возможности, поэтому закрыв воду, завершив все утренние процедуры, оделась в свои спортивные штаны, накинув на себя толстовку, спустилась вниз, прикидывая план и масштаб дома, рассматривая, знакомясь со своей временной вотчиной. Проходя из комнаты в комнату, на глаз, определяла ценность всему, что находилось в этом доме, трепетно прикасаясь к каждому, интересующему меня предмету, бережно, аккуратно, боясь сломать, уронить или разбить.

Зайдя на кухню, вспоминая вчерашний набор продуктов, уже виденный мной в холодильнике, нырнула за беконом и яйцами, решив пожарить. Быстро найдя сковороду, застряла над дорогущей сенсорной плитой, беспорядочно проводя пальцами по гладкой поверхности, никак не могла совладать с новомодной техникой. Была настолько занята ее укрощением, что не заметила, как ко мне сзади подошел Сергей и, накрыв мою кисть своей ладонью, помог разблокировать варочную поверхность. Многозначительно хмыкнув, отвернулся, включая кофемашину, которая заработав, выдохнула ароматом свежемолотого кофе.

— Доброго утра, Слава.

— Доброе. Завтрак сейчас сделаю, — затараторила я.

— Я не завтракаю. Только кофе. Обязательно черный, очень крепкий, без сахара.

Запоминаю, следя за его действиями, примечаю каждую деталь…

— Дома в течение дня бываю редко. С утра уезжаю на работу, появляясь, как правило, ближе к ночи или уже после полуночи. Обедаю и ужинаю в клубе, поэтому с готовкой можешь не заморачиваться.

Поставив передо мной кружку горячего свежесваренного кофе, вторую, взял с собой, выходя из кухни…

— Я с молоком пью, — пробурчала себе под нос, смутившись, непривыкшая к чьей либо заботе.

— Главное, запомни какой пью я! — услышала смех из гостиной…

* * *

Весь день занималась уборкой, зорко находя недоработки приходящей уборщицы, исправляя, ставя себе на заметку ее неаккуратность. Была предупреждена, что ужинать не придет, но решила приготовить. Да, старалась выслужиться, трудом отблагодарив протянувшего мне руку помощи человека. Готовить я умела, этому меня научила жизнь. Я легко могла из крайне ограниченного количества продуктов приготовить вкусное блюдо, конечно, не изысканный шедевр, но по-домашнему идеально. В который раз просмотрев содержимое холодильника, остановила свой выбор на жареной картошке с луком и котлетах.

Последний час пролетел совсем незаметно, напевая себе под нос я выключила плиту, закрывая крышкой сковороду с приготовленным ужином, оставляя ее здесь же, на видном месте. Протерев за собой рабочую поверхность стола, доводя чистоту в кухне до идеальности, вытерла руки о полотенце, оглядываясь на часы.

Я ждала его…

Интуитивно знала, что не приедет, что ожидание мое ему не нужно, как и уже совсем остывший ужин, но упрямо продолжала отсчитывать минуты, сидя на диване в гостиной, ухом пытаясь поймать шорох шин по гравию подъездной к дому дорожки…

Ночные сумерки постепенно накрывали засыпающие вокруг дома. Оглушающая тишина вокруг была мне не привычна, так как, живя практически в коммуналке с тонкими стенами, я, то и дело, слышала гомон окружающих меня звуков. Здесь все было по другому: непривычно тихо. Совсем не страшно, очень необычно, успокаивающе ново…

Как только перевалило за полночь, поняла сразу, что не приезжает потому, что не один. Отвернувшись к спинке дивана, легла поудобнее, закрывая глаза, пытаясь выкинуть из головы мысли о нем и предательски изводящие сознание картинки его времяпрепровождения. Яркие, обретающие четкие, мнимо-реальные очертания, они кислотой сомнений разъедали мой разум. Я отчетливо видела его руки, но не на своем теле, трогающие, ласкающие, но не мою кожу…