После сортировки начальный запас тамахаганэ оказывался поделенным на две части - низкоуглеродистую сталь синганэ (0,5%С) и высокопрочную каваганэ (1,5% С). Первая шла на изготовление пластичного сердечника, а вторая - на твердую внешнюю оболочку.

Здесь необходимо сделать отступление и рассказать о строении классического японского клинка. Он, как уже отмечалось, всегда составной, как мечи викингов. Подобная конструкция, бесспорно, лучше однородной по общей прочности и ряду тонких боевых аспектов, связанных с паразитическими вибрациями во время удара (о зловредном явлении подробно написано в главе «Закалка и травление», здесь же можно добавить лишь то, что японский меч вообще лишен склонности к вибрации не только из-за внутренней структуры, но также благодаря изрядной толщине и жесткому ромбовидному сечению. Именно поэтому вся сила удара без потерь идет на рассечение препятствия). Если не брать в расчет неизбежные отклонения от наиболее распространенного стиля, то в разрезе клинок выглядит так:

Обратите внимание на залегание слоев - оно различно, причем здесь показан оптимальный вариант, когда сталь работает наилучшим образом. При этом на внешней поверхности образуется рисунок типа итамэ хада, напоминающий текстуру дерева.

Обратный случай не столь хорош, так как в зоне режущей кромки слои металла оказываются направленными поперек оси удара. Иногда проблему решали за счет усложнения (и, разумеется, изрядного удорожания) конструкции, применяя не две, а три или пять разновидностей стали.

Например, в способе хон-сан-май-гитаэ лезвие наваривалось отдельно из очень твердой хаганэ. Внешняя оболочка с подобным расположением слоев давала узор типа «масамэ хада», образованный почти параллельными линиями. Но такая структура встречается редко и подобные клинки по праву считаются бесценным сокровищем (когда-то семейным, теперь - национальным). При этом их оправа далеко не всегда выглядит достойной князя или великого полководца, что странно, хотя в японских традициях и принято подчеркивать изысканность сути, сердцевины нарочитой грубостью обрамления.

Говоря об узоре на японских клинках, нужно помнить, что заготовка ковалась без предварительного чередования железных и стальных

пластин в стопке, и в этом принципиальное отличие от всех иных традиций. Пакет набирали из металла с одинаковым содержанием углерода, высоким - для «покрышки», и средним - для сердцевины. Неправильно считать, будто внутренний фрагмент оставался сырым и мягким. Отнюдь! Синганэ никак не железо, а превосходная 0,5%-ная сталь, закаленная в достаточной степени для того, чтобы обеспечить упругость наряду с пластичностью. Она, как и ответственный внешний чехол, представляла собой сварочный Дамаск с огромным количеством слоев, и требования по качеству были столь же высоки.

Оба сорта дамаска ковали одинаково: исходная пластина тамахаганэ разделялась на несколько частей, которые затем складывались стопкой (см. фото), нагревались, обсыпались флюсом и сваривались молотом воедино. Затем болванку оттягивали в длину, надрубали посередине, складывали вдвое и снова сваривали, повторяя нехитрую операцию как минимум десять раз. Обычно внешняя сталь ковалась дольше и приобретала большее количество слоев. В зависимости от сочетания продольных или поперечных сгибов получался тот или иной тип дамаска с характерной структурой и присущим ему рисунком: (слева масамэ, справа - итамэ).

Готовую пластину каваганэ оттягивали несколько шире и длиннее, сгибая пополам вдоль. Из синганэ формировали что-то вроде клина или кораблика, который затем вбивался (разумеется, в нагретом состоянии) в согнутую каваганэ.

Образовавшаяся конструкция сваривалась в одно целое и растягивалась в плоское и длинное подобие клинка со свойственным данной школе и типу меча прогибом. От того, насколько равномерно и качественно произведена оттяжка, зависели боевые характеристики оружия, поэтому данная операция считается чрезвычайно важной. Если между сердечником и покрышкой проникали грязь, окалина, или же по какой-то иной причине слои металла не сваривались друг с другом, то вся предыдущая работа пропадала всуе, а полоса бесповоротно шла в брак. Интуиция мастера сказывалась также в том, что клинок способен менять прогиб во время закалки, и масштаб возможных изменений следовало учитывать заранее.

Следующий этан носит название сиагэ - формообразующая обдирка и грубая шлифовка. Это первая стадия подготовки клинка к термической обработке. Для того чтобы из плоской полосы получить заготовку классического ромбовидного сечения, применялся специальный двуручный струг сэн. По сути, это было что-то вроде рубанка с ножом, изготовленным из обломка бракованного меча или нагинаты и закаленным до высокой твердости, «насухо». Гоняя его вдоль полосы, физически выносливый, опытный мастер добивался своего гораздо быстрее, чем может показаться. Если же он по причине преклонного возраста не мог сам насладиться такой гимнастикой, то работа поручалась жилистому ученику. Важно было не только придать железке правильную, абсолютно симметричную форму, но и обеспечить равномерное уменьшение толщины к острию. От точности соблюдения геометрических параметров зависело, несомненно, самое важное качество боевого клинка - его баланс. Именно развеской настоящее оружие отличается от бутафорского и сувенирного.

Далее поверхность обрабатывалась напильником и начерно шлифовалась на крупнозернистом камне. Это придавало ей некоторую шероховатость, совершенно необходимую при закалке, чтобы глиняное покрытие (см. ниже) держалось крепко. Металлургический анализ показывает, что сталь на этой стадии состоит из смеси перлита и феррита.

Прежде чем приступить к процессу закалки, полосу покрывали особым составом на основе глины, причем на лезвии оставляли тонкий, почти неощутимый слой, а на боковых гранях - толстый. Обмазка клинка называлась цутёки и предназначалась для создания различных скоростей охлаждения металла в воде. При этом режущая, рабочая зона (якиба) приобретала высокую твердость, а основная толща клинка сохраняла некоторую пластичность. Как мы уже знаем, подобный прием с успехом использовали черкесы и дагестанцы при изготовлении кинжалов. Правда, они брали глину в ее природном состоянии, тогда как японцы и здесь остались верны себе - рецептов обмазок известно множество, их ингредиенты и пропорции не очень-то разглашались, а таинство приготовления восхитило бы европейских алхимиков.