Даль понемногу оперировал, зубрил латынь, проводил вечера у Мойеров или вырезывал ларчики и прялки. А в полутора тысячах верст южнее русская армия готовилась перейти Дунай, и еще верст на пятьсот южнее готовились к походу войска Кавказского корпуса. Даль предполагал еще надолго задержаться в веселом эстонском городке. Но русская армия весной 1828 года перешла Дунай, и Кавказский корпус выступил в поход, — началась русско турецкая война.

И тут выяснилось, что планы Даля рушатся. Вышел приказ: послать на театр войны всех студентов-медиков — в армии не хватает врачей.

Даль не успел доучиться положенных лет. Но профессора отмечали его как одного из способнейших. Зимой 1829 года Далю разрешили досрочно защитить докторскую диссертацию. Это было очень кстати. Он поехал в армию окончившим курс врачом.

Столько лет Даль дожидался дня, когда сдерет с себя опостылевший морской мундир, — теперь приходилось натягивать сухопутный. И жаль расставаться с мундиром студенческим, который (Далева аккуратность!) и сносить не успел.

Даль еще много раз будет менять мундиры, пытаясь найти свою судьбу. Он найдет ее, когда снимет последний.

Пока же товарищи торжественно, по студенческому обычаю, прощались с Далем. Развели костер на главной площади, выпили пуншу за здоровье отъезжающего; потом, освещая путь факелами, вели его до заставы. Ямщик тряхнул вожжами. Лошади тронули. Факелы, как далекие звезды, растаяли в темноте.

Внезапно оборвалась лучшая пора жизни. Пора вольности высокой и сладкого труда, увлекательных занятий и умной дружбы. Пора, не омраченная розгой, принуждением, нелепым приказом, самодурством начальника. А что впереди?..

Далю было грустно. Он не знал, что его ждет впереди. Но мы-то знаем! Мы видим его жизнь из сегодня и не будем грустить вместе с Далем.

Четвертый раз Даль пересекает Россию. Его маршруты пролегают с севера на юг и с юга на север. Во второй половине жизни он будет больше ездить с запада на восток.

Далю всего двадцать семь лет, а он уже проехал тысячи верст. В те времена мало кто столько путешествовал. Люди жили оседло. Всякая поездка становилась событием. Ездить многим было недосуг, не по карману, да и незачем.

Теперь, в век высоких скоростей, для путешественника ощутимы только пункт отправления и конечный пункт. Сама дорога проплывает под крылом самолета, проносится за окном вагона, за стеклом автомобиля. В Далево время люди передвигались медленно. Пушкин той же весною отправился на войну, только на Кавказский театр — в Арзрум: от Москвы до Тифлиса он добирался без трех дней месяц (правда, сделал небольшой крюк — навестил в Орле опального генерала Ермолова). Не знаем, сколько продолжалось путешествие самого Даля, но другой дерптский врач, следовавший за ним, ехал на фронт около трех недель. При такой скорости дорога не проплывала и не проносилась, а входила в жизнь. Проходила сквозь едущего, как нить сквозь игольное ушко. Путешественник не проезжал города и села, а въезжал в них, останавливался. Люди на дороге не мелькали за окном — с ними знакомились, беседовали. Дорога обогащала впечатлениями, встречами.

Большие события вломились в жизнь Даля, сорвали его с места, бросили на вечно бегущую, бесконечную путь-дорогу. Даль не знал своего будущего, горевал: хотел стать врачом в Дерпте — ему помешали. Но мы-то знаем, что будущее Даля не Дерпт и медицина, мы радуемся, что ему помешали.

Пусть идет по дорогам этот зоркий, все подмечающий человек. Любитель передразнить, который схватывает на лету и способен передать каждую черточку в чужом облике, каждое движение. Умелец, который, что называется, «с хода» вникает во всякое ремесло и понимает его. Рукодел, который видит вокруг множество предметов, созданных человеком, и разгадывает их суть, навсегда скрытую от тех, кто сам не делает вещей, а лишь бездумно ими пользуется. Тонкий музыкант, для которого лучшая музыка — богатые звуки человеческой речи; он не устает ее слушать и записывать. Ему вредно сидеть на месте.

Пусть идет Даль по дороге! Он еще не знает, что нигде и никогда не пополнит так обильно запасы слов, как в походе. Он не знает, что идет навстречу словам!

Не было бы счастья, да несчастье помогло.

ПОХОДЫ

ИЗ ЗАПИСОК ДОКТОРА ДЕ МОРНИ

«В Яссах встретил я подле трактира Владимира Даля, также направляющегося к театру военных действий, и мы тотчас решили ехать вместе. Не могу не порадоваться столь приятному попутчику. Даля знавал я еще в Дерпте, на медицинском факультете. Профессор Мойер неизменно упоминал его в числе лучших своих учеников, а однажды говорил, что у Даля бесспорно и литературный талант, ссылаясь при этом на мнение известнейшего поэта нашего Жуковского. Мне случалось также видеть Даля в любительских спектаклях, где ему неизменно сопутствовал успех, особливо в комических ролях. И здесь, в Яссах, Даль потешил меня после обеда двумя наскоро сочиненными им сценками. В первой представил непонятливого больного, который на вопрос врача: «Чем болен?», знай отвечает: «А вот, батюшка, чем скажете». Во второй сценке мой попутчик живо изобразил себя самого при защите докторской диссертации, когда, перейдя к выводам, он от волнения следом за «во-вторых» сразу сказал «в-четвертых». «А в-третьих?» — перебил его профессор. «А в-третьих