– Я не знаю, что ты обычно ей говоришь. Ну, там, люблю, жду, не могу без тебя… Сам думай! Мне все равно, что ты скажешь, лишь бы она приехала сюда.

– Но… Она не придет. Сегодня был трудный день. Мы немного поссорились. Нет, она точно не придет.

– Я уже сказал, что будет, если она не придет. Выбирай! А что поссорились, это даже хорошо. Скажешь, что хочешь помириться, приготовил для нее сюрприз. Сюрприз ведь? Вот и скажи. И старайся! Старайся изо всех сил, иначе я не знаю, что с тобой сделаю!

Крутов кивнул. Лех отодвинулся, пропуская его к телефону, лежавшему на столике рядом с открытой бутылкой красного вина. Двигаясь как сомнамбула, Крутов взял мобильник и тупо уставился на кнопки. Губы его чуть шевелились, словно он беззвучно молился.

– Соберись! – сказал Лех. – Помни, ты себе жизнь спасаешь.

Крутов набрал номер, прижал трубку к уху и будто окаменел. Что творилось сейчас в его голове, совершенно невозможно было представить. Лех был готов к любому повороту событий. Одно он знал точно: своего он добьется, хотя бы пришлось для этого содрать с придурка Крутова кожу. Деваться Леху было некуда. Если он не выполнит поручения, то у него самого начнутся неприятности. Слишком много накопал на него майор Жмыхов. Лех даже и не предполагал, что столько. И все обещал вывалить на стол, если Лех не сделает, что его просят. А там, кроме солидного срока за пока нераскрытый грабеж, было и сотрудничество с правоохранительными органами и еще кое-что совершенное не по понятиям – присвоил однажды Лех деньги, которые ему не принадлежали, и сумел выпутаться из этого щекотливого положения. А Жмыхов откуда-то узнал. Правда, точных данных у него на этот счет не было, так, одни намеки, но намеки серьезные, за такой намек на зоне с самого шкуру снимут. Нет, отступать назад он никак не мог, это вышло бы намного дороже.

– Лида? Добрый вечер! – Крутов дозвонился быстро и заговорил, тоже быстро, торопясь сбросить с плеч невыносимый груз. – Что случилось? Да ничего не случилось, просто мне необходимо тебя увидеть. Ты должна приехать. Нет-нет, это обязательно! При чем тут мои капризы? Это касается прежде всего тебя. Один человек хочет тебя видеть. Это срочно и это касается дел фирмы. Нет, я не могу по телефону. Это очень важно, я тебя уверяю. Голос? Голос у меня обыкновенный, просто… Значит, приедешь? Поторопись. Я жду.

Он замолчал, прикрыл зачем-то телефон ладонью и бессильно посмотрел на Леха.

– Приедет? Молодец! – заключил тот. – Можешь хлебнуть стаканчик бормотухи. Заслужил…

– Нам пускай тоже плеснет! – загоготал Мураш.

Лех устремил на него угрожающий взгляд.

– Обойдешься! – отрезал он. – Сядь у входа и помалкивай. Он заработал выпивку, а мы с тобой еще нет. Все ясно?

– Да ладно, я просто сказал… – проворчал Мураш, подтаскивая к порогу стул и усаживаясь на него верхом. – Я этот квас и пить-то не стану. Для говнюков забава.

Несмотря на такую уничтожающую характеристику, Крутов воспользовался предоставленной ему льготой и, насупившись, перешел к столику, где, ни на кого не глядя, принялся прямо из горлышка вливать в себя вино, жадно глотая багровую влагу. Лех внимательно смотрел на Крутова, словно пытался проникнуть в его мысли.

Когда бутылка опустела, Олег вытер рот рукавом халата, сел в кресло и повесил голову. Опьянение мешалось со страхом и нелепой надеждой, что наваждение скоро кончится, рассосется само собой и все вернется в привычные рамки. Он фантазировал, будто Чеканова по дороге обратилась в полицию и едет теперь к нему в сопровождении группы захвата. Потом он представил себе, как было бы здорово, если бы нынешним вечером про него вспомнила большая компания однокурсников, и все бы завалились к нему в гости. Соседи могли заметить что-то подозрительное и прийти на выручку.

Но вино быстро выветривалось из его головы, и чем больше прояснялось в мозгу, тем очевиднее становилась безысходность ситуации. Хуже всего было то, что Крутов абсолютно ничего не понимал. Чем он заслужил этот кошмар? Зачем отморозкам понадобилась Чеканова, которая за всю свою жизнь никаких дел с криминалом не имела? Как-то все это было связано с разладом в делах фирмы, наступившим после смерти Томилина, но это тоже ничего не объясняло. Ни Крутов, ни Чеканова не были крупными фигурами, не владели паями, вкладами, они являлись всего лишь наемными работниками. За что же такой прессинг? Бессмысленность происходящего сводила Олега с ума.

Время шло, и напряжение возрастало. Крутову становилось все хуже. По лицу его градом катился пот, глаза блуждали, холодели конечности. Он не решался поднять взгляд на непрошеных гостей. Он страшился приезда Чекановой, его убивала мысль о том, что из-за своей слабости он заманил в ловушку женщину, с которой спал и которой говорил «люблю». Не часто, но все-таки говорил. Это была подлость. Но еще больше Олег боялся, что Чеканова не приедет, потому что в этом случае для него все кончится – все радости жизни, все планы на будущее пропадут, все запахи, звуки, пропадет все…

Под окнами зашуршали шины и раздался шум автомобильного мотора. Хлопнула дверца. Лех вскочил и осторожно выглянул в окно.

– Она, похоже, – сообщил он и властным кивком поднял с места Мураша. – Бери этого – и в прихожую. Смотри, чтобы баба не пикнула!.. А ты, – он в упор посмотрел на Крутова, – не забывай, что я рядом. А то еще выкинешь что-нибудь нехорошее… Я у тебя за спиной, помни!

Мураш грубо схватил несопротивляющегося Олега и поволок в прихожую. Тот шел будто на ватных ногах, качаясь, как тяжелобольной. Кошачьим шагом Лех последовал за ними.

Едва вышли в прихожую, раздался звонок в дверь. Мураш пихнул Крутова в спину. Тот механически отпер замок, распахнул створку. Они увидели изящный женский силуэт на пороге. В прихожей было темно, и гостья не торопилась заходить в дом. Она подозрительно вглядывалась в поникшую фигуру Крутова.

– Господи, что случилось, Олег? Что за истории на ночь глядя? – спросила она недоверчиво. – Ты сам не свой. Ты пьян, что ли? Что ты молчишь?

– Проходи! – почти всхлипнул он, отступая назад.

– Ну ты хотя бы свет зажег, что ли! – в раздражении воскликнула Чеканова и все же сделала роковой шаг.

Мураш выскочил из темноты, обхватил ее за талию, огромной ручищей зажал рот. Крик женщины заглушила его мясистая ладонь. Не дав Чекановой опомниться, Мураш потащил ее в комнату. Крутов был совершенно обессилен и, наверное, упал бы у порога, но его подхватил Лех и тоже втолкнул в комнату. Потом вернулся, запер входную дверь, подобрал женскую сумочку, которую обронила Чеканова, и зашел в дом.

Крутов сидел на полу, обхватив голову руками и раскачиваясь. Пальцы его были измазаны кровью. Черные курчавые волосы слиплись и торчали в разные стороны. Плечи его содрогались от беззвучных рыданий, но он даже не пытался ни во что вмешиваться. Женщина билась в руках Мураша, стараясь вырваться, и делала это с такой энергией, что даже ему с его силой едва удавалось ее сдерживать. В какой-то момент ей удалось освободить рот, и она, не раздумывая, впилась зубами в руку Мураша.