Он потянул сильнее, и я запрокинула лицо к нему, он смотрел неотрывно своим черным взглядом, и губы пощипывало, и щеки пылали, я едва различила его слова:

— Три года мечтал это сделать, Алина.

За макушку он наклонил меня вниз, и я обхватила губами член. В язык впитался этот горьковато-мятный привкус его кожи, член скользнул до упора. Демьян сжал мои волосы и двинул бедрами. Ногтями впилась в его напряженные ягодицы, раздирая кожу, когда он с рычанием начал толкаться в меня, вышибая все мысли, и в ушах засел его голос, мое имя, которое он повторял, повторял, пока резко не вышел, и на пол брызнуло белое семя.

Ладонью оперлась о диван и вытерла губы. Машинально заметила, что сломала два ногтя, я как кошка драла его ягодицы.

Щелкнула пряжка. Подмышки меня подхватили сильные руки и поставили на ноги. Покачнулась, схватилась за его локоть.

— Марк, – почему-то выдохнула, и упала на диван, когда Демьян стряхнул меня, как крошку. Подняла на него взгляд и застыла.

— Забудь это имя, Алина, – рубанул он, ножом словно. — Марка нет. И больше не будет. Вставай. Мы едем домой.

Глава 19

ДЕМЬЯН

Мы возвращаемся в город. Я за рулем, Алина сидит, уткнувшись лбом в стекло, и не смотрит на меня. Показательно.

А мне не до женских истерик, пусть даже таких тихих, как у Алины.

Она устроила пиздец. Руслан не в курсе, что она свалила из города, но может узнать. Вернее, он точно узнает о побеге, такое не скроешь. Если о чем-то знает больше одного человека, то это уже не тайна.

Знаю я.

Знает Алина.

Знает Игнат, который едет позади нас в тонированной наглухо тачке, которая изнутри заляпана кровью. А в багажнике этот сосунок – Марк.

— Где мой жених? – вяло спросила Алина, и прижала тыльную сторону руки к припухшим губам.

Об этих губах я мечтал все то время, что знаком с этой девушкой. С того самого раза, как увидел ее, почти голую, с капельками воды на светлой коже. Хотелось подойти, надавить ей на плечи, и поставить перед собой на колени, но я каким-то чудом сдержался. Всего лишь прикоснулся к ней.

Не сдержался я сегодня, и не жалею.

Так охуенно я никогда не кончал, даже с лучшими шлюхами, которых драл ночами напролет.

— Демьян?

— Он тебе не жених. Забудь. Услышу еще раз о нем, накажу, – мимолетно взглянул на Алину, и она поняла, что я не шучу.

Даже хочется, чтобы она снова заговорила об этом обсосе, который, как Алина думает, влюблен в нее, а не в положение Руслана. Пусть снова спросит, пусть не сдержится, и я приторможу у обочины, и получу ее всю.

И Алине понравится.

Стонать будет подо мной, кричать от экстаза, пока я буду вытрахивать из нее идиотские мысли об этом лохе.

— Я никогда тебя не прощу, – прошептала Алина. — За все то, что ты сделал. И делаешь сейчас. Ты меня уничтожаешь, возвращая отцу. Он в ярости будет.

— Руслан тебя не убьет.

— Не убьет, да, – горько усмехнулась она. — Хотя лучше бы убил. Скоро он отдаст меня какому-нибудь старому головорезу, которого мне придется ублажать. А если буду плохо ублажать, буду ходить в синяках, и отец ни слова против не скажет. Маму мою он тоже так наказывал – лицом о кафель. Даже не трудился бить так, чтобы синяков не видно было. Меня та же участь ждет. И я тебя не прощу!

— Я переживу.

Алина считает меня чудовищем. Может, так и есть, ведь будь я хорошим, не выжил бы. Родителей убили, и я оказался сначала на улице, а затем в детском доме, после которого много что было. И если бы я вел себя, как добренький лошок, давно бы сдох.

Так что пусть Алина меня ненавидит. Однако, именно ко мне она обратилась за помощью.

В город мы вернулись поздней ночью, и Алина тут же отправилась спать.

«Ковалю ни звука. Сам расскажу то, что посчитаю нужным» – написал Игнату и, наконец, смог отключиться.

Утром Алина не вышла из комнаты. Зато Лариса явилась, накрашенная, как дешевая эскортница, и привычно начала раздражать:

— Демьян, а ты вообще когда-нибудь спишь?

— Сплю.

— Мало, да?

Кивнул ей, и достал свой нож, доставшийся от отца. Единственная вещь, которую я унес из родительского дома, и сумел сохранить. Оружие – холодное, или огнестрельное, всегда меня заземляет, и помогает остудить голову.

— А что ты любишь на завтрак? Я могу приготовить, – пролепетала Лариса.

— Еду привозят из ресторана, я позавтракал. А из твоих рук, – я приподнял бровь, и взглянул на нелепо выглядящую девушку, — я ничего не приму. Не любитель клофелина.

— Да не виновата я! – топнула ногой младшая сестра Алины, и начала что-то мне втирать, но что именно, я уже не слушал.

Пресная девка. Яркая, но безвкусная, и оттого неинтересная.

«Через тридцать минут жду в офисе» – прочитал сообщение от Коваля, и поднялся.

— … и ты слишком много слушаешь Алину. Это она тебя накрутила, что я шлюха, да? – продолжила бухтеть Лариса. — Ей ты многое позволяешь. Гуляла весь день, пока я тут сидела, как в клетке. Алине можно и на тусовки, и свободы ей больше, а я…

— А ты заткнешься, – оборвал ее, набрал Игната, и приказал подняться наверх.

Вышел в коридор, и начал одеваться. А затем прислушался – тишина. Алина либо спит, либо прячется от меня, как ребенок.

Игнат поднялся наверх, когда я уже был одет.

— Охраняй, не выпускай на улицу, я скоро приеду. Кастета отправлю, он в подъезде будет. Понял?

— Да, – процедил он.

— Что-то не нравится? – вкрадчиво поинтересовался. — Рожи корчить бабам будешь, которые сосут плохо. Не мне.

— Понял, – уже нормально ответил Игнат. — Парня я на складе пока оставил, в крематории приплачу, и спалим его. Машину на нашу мойку отвез.

Я кивнул, и вышел из дома. Привычным маршрутом добрался до салона, в котором Руслан устроил себе офис, и взглянул на часы.

На десять минут раньше приехал. Как Руслан и любит. Для него вовремя – это опоздание, а опоздание – это неуважение. На меня он никогда не позволит себе орать,