Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я обещаю его не будить. — Каапо умоляюще взглянул на маму. — Просто посижу рядом, почитаю.
Мама грустно улыбнулась и кивнула.
— Пойдем. Я поеду с тобой.
Мама вдруг притянула Каапо к себе и крепко обняла.
— Сынок… Не грусти. То есть нет, грусти, конечно, все это очень грустно. Я знаю, что Рунар был тебе как дедушка, — прошептала мама Каапо в макушку.
— Мам, я так дышать не могу, — пробормотал Каапо.
— Ох, прости. — Мама разжала объятия.
— И ты неправа, — продолжал Каапо, — Рунар мне не как дедушка, он мой друг и коллега. Учитель. Он единственный в мире исследователь бук — ну, если не считать меня. И мы еще даже не обработали все материалы, которые он собрал.
Мама кивнула, по щекам ее бежа ли слезы.
— Понимаю. Так всегда бывает: все заканчивается не вовремя, и мы ничего не можем с этим поделать.
На больничной кровати Рунар казался маленьким и хрупким. Каапо присел на стул рядом и взял Рунара за руку. Рука тоже казалась на удивление маленькой. Рунар как будто съежился. Пока он спал, приборы следили за его дыханием, сердцебиением и, наверное, чем-то еще. Каапо подумал, что Рунар наверняка бы заинтересовался всеми этими приборами. И захотел бы, чтобы Каапо записал их показания? Да, скорей всего. Ведь надо продолжать исследование, надо выяснить, что происходит с человеком, когда он перестает пить подземный отвар. Все-таки Рунар обычный человек, хоть и прожил так долго.
— Я принесу нам кофе и соку из кафе, — шепнула мама.
— А мне еще бумагу и ручку, если у них есть, — попросил Каапо. — Я обещал Рунару делать записи.
— Хорошо, принесу, — сказала мама.
За мамой почти бесшумно закрылась дверь. Каапо прислушался к гудению приборов. На ночном столике стоял стакан с водой, а рядом с ним Каапо заметил белый конверт, на котором почерком Рунара было что-то написано. Каапо взял конверт. Прочитал: «Для Каапо». И невольно улыбнулся. Рунар никогда ничего не забывал. Конечно, он позаботился о том, чтобы начатое им исследование попало Каапо прямо в руки.
Каапо открыл конверт, вынул два листка и аккуратно развернул первый. Он был весь исписан заметками, касающимися приема отвара: время, оттенки кожи, ощущения. Рунар, очевидно, вел записи уже давно. В углу листа была стрелка, а под ней текст: «Каапо, переверни страницу!»
Каапо перевернул: вторая сторона листа была почти пустой. В верхнем углу было написано: «Для продолжения исследования». Каапо опустил лист на колени и взялся за второй. Это было письмо.
Дорогой Каапо!
Думаю, ты уже нашел лист с наблюдениями. Прошу тебя, прочитай внимательно! Я старался вести их настолько ак куратно, насколько мог. Результаты к райне интересные!
Оставляю тебе все книги и образцы. Посоветуйся со своей уважаемой мамой, как их лучше перевезти к вам домой. С большей их частью ты уже знаком.
Хочу сказать тебе еще кое-что. Я не только прожил долгую жизнь — моя жизнь была богатой, разнообразной, полной смысла. Я повидал больше, чем смел надеяться. Я исследовал жизнь на земле и в ее глубинах. Всего в моей жизни было вдоволь, и я был счастлив. Теперь настало время сделать новый шаг.
Я рад, что в конце жизни успел узнать тебя и твою семью. Что у меня есть, кому написать это письмо.
Дорогой коллега! Желаю удачи в исследовании. И больше всего желаю тебе неутомимого ума, ведь именно он превращает жизнь в приключение. Ученый жив, пока живет его дело. Не забывай об этом!
С любовью,
— Ох, Рунар, — пробормотал Каапо, не сдерживая слез.
Приоткрылась дверь в палату — это вернулась мама.
— Смотри, там были вот такие ручки, а бумаги не нашлось. Я принесла тебе соку и булочку, и… — мама взглянула на Каапо и осеклась. — Сынок! — Она положила все, что держала в руках, на ближайший столик и наклонилась обнять Каапо.
— Рунар написал мне письмо, — пробормотал Каапо из маминых объятий. — Хочешь прочитать?
— А можно?
— Даже нужно. Там есть вопросы и к тебе. Рунар оставил мне свои книги и образцы, и их довольно много. — Каапо вытер слезы.
— Да уж знаю, — кивнула мама.
— Не страшно, что бумаги не нашлось. Рунар оставил мне вот это. — Каапо показал маме чистую сторону листа с наблюдениями.
— Всегда-то он обо всем подумает, — заметила мама.
Каапо кивнул.
— Мам, можно побыть тут еще чуть-чуть?
— Конечно. Мы ведь для этого и пришли.
— И мы никуда не торопимся?
— Совершенно никуда. Можем оставаться здесь сколько захочешь.
— Спасибо, — пробормотал Каапо.
Мама оглядела палату и обнаружила в ней еще один стул. Она взяла его и подсела к сыну. Тот протянул ей письмо Рунара, и мама начала читать.
Каапо посмотрел на спокойное бледное лицо Рунара, обрамленное тонкими белоснежными волосами. В нем ни осталось ни тени зелени. Приборы вокруг кровати гудели и перемигивались лампочками. Ученый жив, пока живет его дело. Так сказал Рунар.
Каапо перевел взгляд на лист, исписанный убористым почерком: «Влияние корешкового отвара, часть вторая: отмена препарата».
В то самое время, как Каапо с мамой сидели у кровати Рунара и читали, дома раздался звонок в дверь. Папа ушел в магазин, а Хилла за кухонным столом смотрела в телефоне футбол. Она была в наушниках и, похоже, ничего не слышала.
— Хилла, можешь открыть? — крикнула Майкки из гостиной. Они с буками и Привратницей играли в «Мемо», и Майкки как раз выигрывала.
Хилла не ответила, и Майкки вздохнула.
— Вот глухая тетеря! Ну ладно, я открою.
— Кто бы это мог быть, не нужно ли спрятаться? — забеспокоилась Привратница. Буки таращились на Майкки желтыми глазами. Похоже, они тоже ждали ответа. Майкки беспечно махнула рукой.
— Да ладно, это наверняка папа. Он вечно забывает ключи.
Звонок зазвонил опять с каким-то странным дребезжанием. Майкки встала:
— Подождите, сейчас я вернусь и доиграем.
Звонок продолжал нетерпеливо дребезжать — второй, третий, четвертый раз… Он что, сломался? И почему папа так спешит? Майкки галопом поскакала в прихожую. Хилла вдруг оторвала взгляд от телефона и посмотрела на дверь.
